Елена Блонди. Черновики. Княжна. Глава 3.2

3.2

Город сбегал вниз по склонам покатого холма, прыгали белые стенки, каменными змеями вились ограды, черными глазами смотрели окна вторых этажей и раскрывали рты входы в землянки, почти норы, запрятанные в яркую зелень. И добежав до зеленой воды, город останавливался, вытягивая из каменной набережной лапы деревянных причалов. Крича и смеясь, щелкая кнутами по спинам быков и заваливая набок косматых овец, город жил маленькими отсюда сверху людьми и казались они чистыми и светлыми, как детские статуэтки, приготовленные для алтарей.
Continue reading

Елена Блонди. Черновики. Княжна. Глава 3.1

3.1

Мерно жужжала над ухом пчела и Хаидэ взмахнула рукой, чтоб отогнать ее от щеки. Рука запуталась в длинных волосах и дернув, она открыла глаза. И зажмурилась, не пуская в зрачки медное солнце. Пчела гудела позади, там, где затылок. Хаидэ уронила руки, локтями чувствуя подлокотники легкого кресла. Смотрела как множатся на веках красные круги и полумесяцы, а в голове, вклиниваясь в жужжание, зазвучал голос, сперва невнятный, а после с различимыми словами, но становившимися все дальше.
Continue reading

Елена Блонди. Черновики. Княжна. Глава 2.3

2.3

Она вдруг разозлилась. Вокруг весна, птицы, трава вон какая, вся новая, будто ночью сама пришла из заоблачного края. А Крючок и Ловкий чуть не испортили такой поход своими рассказами!
- Вот что! – сказала решительно, – завтра будет завтра. Сегодня – наш день. Ты, Крючок, если боишься, вернись. Только там наври, что не нашла нас, не видела. А хочешь, пойдем с нами к морю. Ракушки есть.
И одиннадцатилетняя дочь вождя кочевников, задрав подбородок, устремилась вниз по склону, не заботясь проверить, кто пошел за ней, а кто – остался.
Continue reading

Елена Блонди. Черновики. Княжна. Глава 2.2

Орешек с улиткой / орех, трава, фактуры

2.2

Ребята снова уселись. Пень повздыхав, лег навзничь, подвигал головой, приминая сухую траву. Свалилась с темных волос ушастая шапка.
- Лиса?
- М-м?
- Море больше степи?
- Ага.
- Ну?
Хаидэ наклонилась, пощекотала травинкой над верхней губой Пня, где капельки пота:
- Вот тебе и ну! Море, оно – как небо.
- Ну?
- Что нукаешь? Нам осталось вон, две горы пройти и сам увидишь. Купаться пойдешь. Будешь, как рыба живая.
Continue reading

Елена Блонди. Черновики. Княжна. Глава 2.1

животные

2.1
- Уйди! Не трогай его! – Хаидэ налетела на мальчика, когда он уже высоко поднял ногу. Сверкнула вылощенная кожаная подошва. Сильно пихнула его в бок, мальчишка покачнулся, топнул, растопырив руки. Промахнулся – расписной глянцевый уж блеснул в желтой траве и скрылся.
- Волчиха лохматая! – сжал кулаки, набычившись, и пошел на девочку. Та независимо выпятила подбородок, но стрельнула глазами по сторонам. Никого. А Пень – мальчишка крупный, может и стукнуть.
Continue reading

Елена Блонди. Черновики. Княжна. Глава 1. 2

1.2

Она так и сидела, не открывая глаз. На шее дыхание поднимало и опускало кровавый камень, забранный в золотые решетки. И такие же камни, низанные на толстую змейку браслета, чуть шевелились, когда пальцы сжимали и разжимали край подлокотника.
- Гайя! А вы идите. Я позову. Анатея, принесешь мне подвески, мои, старые. Спросишь их у Фитии. Те, что с глиняными зверями.
- Да, моя госпожа.
Continue reading

Елена Блонди. Черновики. Княжна. Глава 1. 1

Рапанчик

Княжна. Глава 1. 1

- Я хочу увидеть сон…
Сидя в пружинящем кресле, с крепко натянутой на деревянный каркас лоснящейся желтой в черных пятнах шкурой, Хаидэ вытянула ноги и, держась за полированные подлокотники, откинулась на спинку. Закрыла глаза. Рабыня, стоявшая позади, осторожно высвободила длинные пряди и, поддерживая их на ладони, продолжила плавно водить гребнем по блестящему полотну.
Continue reading

Елена Блонди. Татуиро (daemones). Глава первая

1. СНЫ

Тяжелая работа снов. Сны, как тяжелая работа.
…Витька медленно передвигался вдоль склона по узкой тропе с обгрызенными ветром краями. Море внизу выкидывало пенные клочья на узкие полосы пляжиков. Спиной чувствовал взгляд скалы, смотрела хмуро, толкала в лопатки. Обижалась, что быстро ушел, не позаглядывал в гроты, отдергивая руку от напряженных паутин в черных скальных прогрызах. Как не отдернуть: вот каракурт переспелой вишенкой тяжелого брюшка и четыре красных точки крестом на спине.
Continue reading

Татуиро (homo). Глава тридцать первая

Гриб на дереве, изнанка / трутовик

… Шел за ней, не глядя под ноги. Не оступался, будто глаза на коленях и ступнях. Балансировал на скользкой глине, приминал босыми пятками горсточки маленьких круглых листьев, откидывал коленом острую осоку… Смотрел на смуглую спину, как движется мерно, изгибается в такт шагам змея позвоночника. Бедра охвачены куском выгоревшей ткани пальмового волокна. Темные волосы, подобранные высоко, перетянуты полосами коры, крашеными в коричневый и желтый цвета. Выпавшая из прически прядь, отростком лианы, пружиня, вверх-вниз ходит вдоль спины. Хотел ее так, что, казалось, восставшим членом раздвигает протянутые поперек тропы ветви и листья. Кромка ее набедренной повязки покачивалась ниже талии краем воды в прозрачном стакане. Выше-ниже, справа-влево. Мерно работали сильные ноги. Напрягалась мышца голени, отталкиваясь от красной скользкой глины, сверкала и пряталась пятка, и выше боковая поверхность бедра – выдается в сторону и опадает… При каждом шаге. Смотрел на песню идущего тела, на тени, скользящие по мерно работающим мышцам. Хотел…
Continue reading

Тема Лилит. Пятерка, двойка, единица

“Лилит, душа без души, лунные бедра твои на краю моих глаз светом молочным текут…”
Антося захлопнула книгу и положила ее на край светлого стола. В полировке отражалась круглая лампа. Подняв глаза, посмотрела в полумрак вестибюля и проговорила шепотом, пробуя на вкус “лунные бедра твои…”. Пожала плечами и закачалась на стуле. Стул поскрипывал ножками и где-то на втором этаже шумела вода в бачке унитаза. И нет больше звуков. Стекла входных дверей выпирали черными гранями. За ними, тихими, потому что двойные, – облетали с деревьев жухлые листья и скреблись по асфальтовым дорожкам, убегая в сторону моря. Но ни моря, ни шума деревьев не было слышно ей. А пять этажей зимнего корпуса стояли молча, отдыхая в дреме после шума летнего сезона.
Дядя Никитыч говорил, что вчера, когда он менял перегоревший фонарь на детской площадке, приходила лиса. Антося сперва обрадовалась, подумала о том, какая та рыжая, к зиме, но потом вспомнила, что лисы – оборотни, а на той неделе Василиса говорила, что утром нашла белого котика, без головы и с разорванным брюхом.
– Я думаю, надо же, выкопал кто-то корней, да длинные, подхожу, а то – беленький, весь в глине и кишка по траве.
Тетки ахали, качали головами, и только Надежда ощерила ровные акульи зубы и сказала, что много их тут и весной все одно всех потравить надо, а то ходят, с лишаями. И Антося, чиркнув недобрым взглядом по темному, в родинках, надеждиному лицу, ушла и после даже чуть не заплакала. Беленького она знала и жалела, он был и так дохленький, с грязной мордой. И хоть понятно было – не выживет зимой, но представила, как лежит на траве и…
Бачок все шумел и Антося, снова открыв книжку, найденную ей в ящике стола, скользила глазами по строчкам и не видела. Прислушивалась и, наконец, встала, сунула растрепанную в ящик и задвинула, громко. И так же громко сказала в полутемную пустоту:
– Подумаешь, Лилит, с бедрами. А я вот – загорелая до сих пор!
Надо было идти, закрыть шумящую воду, сестра-хозяйка велела еще днем, но пока выметали дорожки, пересаживали цветы в зимнем садике на первом этаже, – свет кончился и все дневные разошлись. Теперь она одна в огромном, на сто номеров, корпусе. И страшно идти по темному коридору, в конце которого умирает, мертвенно мигая, длинная лампа на потолке.

Continue reading