2.2

Ребята снова уселись. Пень повздыхав, лег навзничь, подвигал головой, приминая сухую траву. Свалилась с темных волос ушастая шапка.
- Лиса?
- М-м?
- Море больше степи?
- Ага.
- Ну?
Хаидэ наклонилась, пощекотала травинкой над верхней губой Пня, где капельки пота:
- Вот тебе и ну! Море, оно – как небо.
- Ну?
- Что нукаешь? Нам осталось вон, две горы пройти и сам увидишь. Купаться пойдешь. Будешь, как рыба живая.

- Не-е, – Пень перевернулся на живот и положил подбородок на кулаки. Следил, как приближаются внизу маленькие фигруки, уже видно, которая – Ловкий, а какая – Крючок.
- Не пойду я в море. Как это, в небе купаться. Дед говорил, там вода горькая и в ней чудовища.
- Сам ты, Пень, чудовище! Я же купалась.
- Так ты ж с отцом была. И с охотниками. У них – луки, большие.
- От чудовищ, Пень, луки не помогут. Охотники их на берегу оставляли. Да мы ж не побежим в глубину. Мы так, у берега. Ты же в озере купался. И в ручье.
- В ручье все видно. Там чудовищ нет.
Хаидэ тоже улеглась на живот. Посмотрела на мальчика сбоку:
- В море ракушки. Вкусные, – посулила вкрадчиво, – в костре напечем, ага?
Пень вздохнул, соглашаясь, забурчал животом.
Молчали, разморенные, смотрели прищурив глаза, ждали. Пень даже вздремнул, опуская потяжелевшие веки.
- Ой, Лиса! А я кричу-кричу! – зачастила Крючок, тяжело дыша, как только ее голова с заплетенными косицами показалась над серым валуном склона. Вылезла, хватаясь за рукав Ловкого, и, отпустив, свалилась рядом, потирая коленку, – хорошо встретила вот его, он проводил!
Хаидэ, покусывая травинку, зорко глянула на Ловкого. Тот закатил глаза, и разводя руками, скорчил гримасу.
- Ну, нашла. И чего? – немилостиво спросила Хаидэ.
- Отец тебя обыскался! Ругается. К утру рыбаки едут. А тут гонец прискакал и с ним эти, что из полиса, греки. Важные. Будут с отцом твоим говорить!
- А я при чем?
- Хаидэ, нянька сказала, тебя смотреть, – и Крючок, не закрыв рта, сама уставилась на девочку с жадным любопытством.
Хаидэ почувствовала, как юркнул по спине холодок, точно маленькая змейка. Всегда Крючок с гадостями…
- Чего меня смотреть, – буркнула, – что я, луна в небе?
- Луна, не луна, а дочь вождя. Замуж тебя отдадут!
- Как это – замуж? – растерялась Хаидэ и посмотрела на Ловкого. Тот, высокий, почти мужчина уже, глядел серьезно.
- А так! – в узких глазах Крючка засветилось злорадство.
- Ты ее, Лиса, не слушай, – вмешался Ловкий, вытирая потный лоб. Улыбнулся ободряюще, но глаза так и остались – серьезными.
- Она и мышиный писк переврет. Отец говорил, князю из полиса воины нужны. Вот он и приедет. Будет твоего просить, договариваться, – и он вытер мокрую руку о край грубой рубашки.
- Я вру? Да я сама слышала! Лиса, твоя нянька плачет, с тобой просится!
- Ну, просится, – Ловкий мрачно глянул на Крючка, – не сейчас это будет. Они просто договорятся, на потом, – пояснил, оборачиваясь к Хаидэ.
Помолчали. Пень, не вставая, выворачивал голову, чтоб видеть лица друзей. Хаидэ носком мягкого сапожка наступила на сочные листики ушек. Растерла и поморщилась от острого запаха зелени. Трое детей сочувственно смотрели на нее. …Плохо быть дочкой вождя.