Еще раз посмотрела фильм Гринуэя “Книги Просперо”. И читаю книгу Пабло Неруды “Признаюсь, я жил”.
В предвесенье, когда сыро, серо и еще не цветут деревья, а уж который день все собираются, самое оно – смотреть и слушать Шекспира.
Читать прекрасное.
И да, чтоб не слишком отличаться, мы тоже-тоже с морозом и снегом! Через три дня обещаны нам новые плюс тринадцать, ждем.
15.1
Ночь уходила, как уходит она всегда, растворяясь в море, унося в воду темную синеву, и взамен сонные стрижи насвистывали свет, сперва неяркий и бледный, он оттеснял темноту постепенно, казалось, ночь еще может вернуться. Как иногда кажется, что можно повернуть вспять время и пережить его заново.
Или не пережить, а остаться там, на берегу узкой речки, память о которой пришла и сделала прошлое почти настоящим. Остаться там, где на прозрачной воде плыли и плыли тонкие лепестки сливы. Continue reading
14.3
Он сидел, как сидят мужчины, расставив ноги, крепко уперев ступни в каменный пол. Хаидэ смотрела на него, не отрываясь, мельком подумав, хорошо, что он рассказывает и все, кто находятся в покоях, смотрят на него. Не на нее. Хотя, разве от Фитии укроется хоть что-то. Как там смеялся Теренций, назвав египтянина словом «это»? Издеваясь над тем, что она проявила интерес не к сильному жеребцу с натертыми маслом мышцами и туго увязанными в набедренную повязку мужскими достоинствами. Но у этого, что невысок и на первый взгляд невзрачен, прямые сильные плечи и ловкие руки. Тонкая талия, перехваченная широким цветным поясом и длинные крепкие ноги. Но главное – улыбка, что появляется одновременно на губах и в глазах.
Continue reading
14.2
Вдвоем с Фитией они плотно забинтовали ухмыляющиеся шрамы жирными лентами. Потом, пока Хаидэ удерживала подругу за плечи, усадив, жрец, густо намазав груди, покрыл их тем же полотном, в несколько слоев. Поверх получившегося панциря надели на больную плотную рубаху и уложили обратно на постель.
- Тебе придется потом похоронить свой матрас и покрывало, госпожа.
Он медленно мыл руки, сливал воду в огромный кувшин и снова мыл, чистой. Хаидэ сидела рядом с Ахаттой, еле касаясь, убирала со лба черные пряди.
- Расскажи, что с ней?
- Вымойте руки, как следует. Теперь она будет спать. Я расскажу.
Continue reading
14.1
И снова, так же, как виделось ей в мыслях, она, стоя на коленях возле постели, вытирала губкой кровь, стараясь не тревожить рану. Только слез не было, потому что вокруг тенями суетились рабыни, – высокая Анатея, откидывая за спину длинную косу, летала= от ложа к жаровне: повинуясь быстрым приказаниям Фитии, приносила чашку с отваром, забирала большую миску, наполненную мутной от крови водой.
Continue reading
13.4
Ветер свистел под потолком, раздувая оконные шторы. Трещали факелы и один, вспыхнув, рассыпал искры над головами гостей. Те, зашевелившись, вскрикивали удивленно и с восхищением. Поднимали руки в приветствиях. Но смотрели со страхом, отводя глаза, когда взгляд Хаидэ скользил по их лицам.
Continue reading
Сердце Хаидэ неровно и сильно стучало. Она подняла непослушную руку, ударившись ею о собственную щеку. Рассмеялась. Ей танцевать? После того, что совершила тут Маура? И обводя глазами постепенно стихающих мужчин, увидела у колонны неподвижную фигуру, лицом прижатую к согнутому у стены локтю. Вот он, жрец из Египта, на поиски которого она кинулась из спальни. Но теперь ей было все равно. Она проиграла, не вступив в соревнования. И это ей было все равно.
Но посреди душевно сумятицы снова пришла медленная мысль, сама по себе. И, проплывая, дала себя подумать. «Он не поддался волшебству, единственный тут» и это было как внезапный легкий дождь, после тяжелой жары.
Continue reading
Лев стоял у дальнего края загородки, обводя толпу черными глазами и мотая сильным хвостом, по которому от каждого удара о землю пробегали красные искры.
Он был раздражен и зол. Это был очень большой лев, под гладкой серой шкурой перекатывались клубки мышц, а на искореженной в драках морде вздергивались веера длинных усов.
Continue reading
13.2
Резкий хлопок заставил взгляд метнуться вправо. Там, у тяжелой шторы стоял Даориций и широкие рукава, вышитые золотой вязью опустившись, открывали сожженные солнцем руки, почти черные в свете факелов и светильников. После короткой тишины второй хлопок раздался почти из-за спины, и туда Хаидэ уже не стала смотреть. Звуки множились, наскакивали друг на друга и, посуетившись вразнобой, выстроились в мерное хлопанье: мужчины, раскачиваясь, резко сводили ладони, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Мелькнуло слева темное пятно, и чернокожая женщина, плавно ступая в такт хлопкам, вышла вперед, загородив собой хозяйку дома. Развела руки и вдруг, не дожидаясь музыки, кинулась вперед, будто нырнула в тяжелую мутную воду, полную ночного света, крепких запахов и мужских взглядом.
Continue reading