11.4

Теренций, набычившись, тяжело смотрел на жену. Она сделала шаг вперед, еще один и, подойдя к одному из гостей, почти прижалась к нему грудью, укрытой тонким льном. И отступила, когда его грудь поднялась от хриплого вздоха. Оглянулась на других, стоящих в завистливом ожидании. Рассмеялась и смех ее был как звон ломающихся ледышек на зимнем ручье.
Continue reading →

11.3

Высокая фигура Даориция выступила вперед. Успокаивающе раскидывая руки, купец улыбался.

- Мы славно повеселились, Теренций, да будут дни твои освящены всеми богами олимпа. Пора готовиться к завтрашнему дню. Хоть колонии далеки от родины, но эллины гордятся своей демократией, разве нет? Эту женщину надо предать суду.
Continue reading →

- Дай ее мне, Теренций! Убери лошадей!

- Нет! Мои кони умеют топтать копытами приползающих з-змей. И эту с-топчут. Степное отродье, грязная воровка!

- Правильно, князь! А мы будем смотреть, ахха!

Хаидэ, стоя за спинами полутора десятков мужчин, поднялась на цыпочки, пыталась разглядеть, что происходит в конюшне, освещенной дерганым светом факелов, которые гости поснимали со стен и теперь, рискуя поджечь друг другу волосы, тыкали светом куда-то под ноги жеребцов и кобыл.
Continue reading →

Снова ступени! Хаидэ поняла это, когда ушибла палец босой ноги и, подломив ее в колене, попыталась уцепиться рукой за каменные перила. Боль стукнула по костяшкам кулака и, согнувшись, чтоб удержать равновесие, она замерла, сжимая зубы. Поняв, что не упадет, медленно перевела дыхание, глянула в зыбком свете факела на так и не разжатый кулак.
Continue reading →

Поздним вечером встретились снова. Отправились к большому костру. Шныряли среди взрослых, издалека смотрели, как едят мясо гости. По-скифски: сидя на чурбаках и шкурах, рвут зубами, запивают, обливая грудь, неразбавленным вином из диких ягод. Ловкий шепотом объяснил Хаидэ, что для греков с побережья весь степной народ на одно лицо и все для них – дикие.
Continue reading →

10.7
- Ну, что? – спросил Ловкий, встретив ее за шкурами и увидев – улыбается, – побежим к шатру? Там парни сражаться будут за рукавицу, и ярку ловить, на бегу.
- Нет, – сказала Хаидэ, забирая косы под островерхую шапку, – бери свою Мышку, я – Брата. В степь поедем.
- А Пень?
- Сами.
Ловкий открыл было рот – возразить. Но не стал.
Continue reading →

10.6

Все еще плавно и медленно, высоко держа голову и хмуря светлые брови, взобралась девочка в повозку. Сидела, глядя на широкий круп Брата, на красивый его хвост, с вплетенными в него зелеными бусинами, прямую спину Фитии, ведущей коня. Не замечая расступающихся женщин и мужчин, не видя, что Ловкий пошел рядом, держась за край повозки и глядя на ежика в золотой косе.
Continue reading →

10.5

И Хаидэ, придерживая другой рукой покрывало, пошла, стуча сердцем – хорошо, оно внутри, никому не видно, как прыгает. Встала перед развернувшимся от стола гостем, чувствуя, как ускользает из пальцев надежная нянькина рука. И сурово посмотрев сверху вниз в холодные светлые глаза, кивнула и ему. А потом замерла, не зная, что делать дальше.
Continue reading →

10.4

Растерянно смотрела на три десятка жующих и пьющих мужчин, не узнавая никого. Лица, лица – все обращены к ней. Стол – длинный, низкий, чтобы удобно было брать кушанья, полулежа на коврах с подушками. Вдоль стен, расставив ноги, держа руки на коротких мечах, замерли лучшие молодые воины племени. Тоя, сверкая начищенными душистой травой зубами, в самом нарядном своем платье беленого полотна, плечи голые, на шее – бусы цветные в десять рядов, наливает вино в широкую посудину из небольшого бурдюка. И еще несколько нарядных молодых женщин и девушек хлопочут вокруг мужчин, сгибаются в низких поклонах, подавая чистые глиняные и серебряные тарелки. Старшая сестра Ловкого тоже среди них…
Continue reading →

10.3
Кто-то повелительно хлопнул, и в наступившей тишине раздались слова на чужом языке. Хаидэ внимательно слушала, стараясь представить по голосу, как выглядит говорящий. Может, это муж? А вот зачастил следом высокий голос. Язык племени, а почти и не понять. Благодарит великого князя Торзу за воинов, за приглашение на пир. А вот – отец отвечает, что всегда положено говорить гостям в ответ на их благодарности. И снова зачастил высокий голос, будто суслик забегал в короткой траве. Он переводит речи отца, поняла Хаидэ. И решила с гордостью – не такая уж она и дикая.
Continue reading →