10.7
- Ну, что? – спросил Ловкий, встретив ее за шкурами и увидев – улыбается, – побежим к шатру? Там парни сражаться будут за рукавицу, и ярку ловить, на бегу.
- Нет, – сказала Хаидэ, забирая косы под островерхую шапку, – бери свою Мышку, я – Брата. В степь поедем.
- А Пень?
- Сами.
Ловкий открыл было рот – возразить. Но не стал.
- К костру придем, как стемнеет совсем, – мирно сказала Хаидэ, – там баранов будут жарить, вино пить, рассказывать всякое. А сейчас мне там нельзя. Увидят.
- Ну, увидят, – Ловкий удивился и наморщил лоб над узкими глазами, и что, если увидят?
- Ловкий… Ты ведь не Пень, нет?
- Ну, нет… – мальчик машинально оглядел себя и снова посмотрел на Хаидэ. Она расхохоталась.
- А мне так и кажется иногда, что ты Пень. Идет Ловкий, а я думаю, вот и Пень наш пришел, деревяшка наша.
- А я думаю, что ты, Хаидэ, зеленая квакша, рот раззявишь и ква-ква до утра.
- Ты не обижайся. Нельзя мне туда, я теперь невеста. Там, Ловкий, мой муж сидит. Увидит.
- А-а…
- Вот тебе и а-а. Иди за Мышкой. А Пень все равно не поедет, его сейчас от костров за уши не оттащишь, там вкусное все.
До самого заката носились они вдвоем по зеленым, еще не начинавшим рыжеть, холмам. Забрались далеко, туда, где равнину заливало серебряное мелководье ковыля. Шагом, почти не разговаривая, доехали к маленькому озеру в балке меж трех горбатых курганов. Озеро лежало полированным зеркальцем, выглядывало из густой тени слив и инжира. Побродили по колено в коричневой воде, раздвигая руками высокие зеленые камыши, ловили узких рыбок и отпускали их обратно. Пустив коней погулять на сиреневой от кермека поляне, вспугивали огромных бабочек с резными белыми крыльями, чтоб посмотреть, как те показывают им тайный глаз на исподе крыла.
Возвращались обратно вкруговую, через солончаки, где земля потрескалась плитками. Вели коней в поводу, смотрели, как заходящее солнце трогает взблесками соляной иней. Как птицы, вспархивая, перелетают по черной траве, торчащей пучками игл, с одного кустика на другой. Как гонит вечерний ветерок стайку перекати-поле – больших и маленьких, будто бегут звери с детенышами далеко-далеко, может быть к самому снежному перевалу, за которым удивительная страна храбрых воинов и прекрасных дев, и нет там ни старости, ни немощей. И старых князей с ледяными глазами нет.