В которой текильщица танцует, мексиканские овцы впадают в истерику, а Даша убеждается в психологической важности своей работы

Новый год Даша не любила. В детстве праздник складывался из радостного ожидания подарков, елки и мандаринов. И она с удовольствием рисовала на окнах жирной гуашью ярко-зеленые игольчатые ветки, увешанные цветными шарами, да так красиво, что мама ахала, и рисунки не стирались со стекол до марта. Но детство закончилось, и декабрь превратился в свистящую дыру, куда утекало время. Время-время! – кричало все вокруг. Надо успеть! Подумать о подарках родителям и брату Тимке, друзьям и самым близким подругам. О праздничном столе, о платье, которое шилось, да не дошилось, еще к прошлому дню рождения. О новогодних открытках и письмах. Видно, чего-то Даша в этой жизни не умела, потому что праздничные хлопоты с каждым годом становились все увесистее, и к бою часов она прибывала усталая, со слипающимися глазами и полным нехотением скакать и резвиться. Пока однажды, пару лет назад, не сказала – хватит.
Continue reading →

Вечером они шли по скользким улицам, на которые набросаны были желтые квадраты света из витрин. Даша тащила в бауле пластмассовый лоток, застеленный газетой. В лотке сидел Патрисий и время от времени подвывал строгим голосом, предупреждая, что обижать его нельзя. Галка топала каблуками, поскальзывалась, хватаясь за Дашин локоть, и наставляла.
– Мясо в холодильнике, картошки пожарь. Шторы не открывай, поняла? Как будто нету никого. Телевизор громко тоже не смотри. Утром тебя открою.
– Галь, а почему нельзя свет? И где же Коля? Муж?
– Объелся груш Коля, – сказала Галка сурово, – выгнала я его. Потом расскажу.
Continue reading →

В которой мастера шьют, клиентки рассказывают женские байки и кушают-кушают… А Патрисий вступает в переговоры с отвергнутым мужем

В вагоне было пусто и светло. Даша любила ездить в неурочное время, когда метро не забито под завязку зимним народом. Они с Галкой удобно раскинулись на кожаной скамье и молчали, каждая о своем. Галка, подобрав роскошный подол леопардового пальто, вытягивала попеременно ноги в высоких сапогах и, наклонив голову, озабоченно разглядывала острые каблуки. Даша смотрела на рекламные плакатики. Смеющейся даме с тюбиком зубной пасты в руке кто-то старательно зачернил сверкающий оскал.
Continue reading →

- Вы сперва похмелитесь! – проорала Галка, смачно захлопывая за собой дверь. Лампа нервно замигала быстрее. Даша вытянула шею, выглядывая из-за гипсокартонной стенки. Галка, кивнув, быстро прошла к вешалке, на ходу скидывая леопардовое пальто, волочащееся по чистому полу заковыристым шлейфом.
- Тише, старуха там, слушает, – предупредила шепотом, и Даша поспешно закивала, вышла на цыпочках и побежала в чайный угол.
- Ну и морозище сегодня, – сказала Галка вполголоса, садясь и вытягивая ноги в сапожках на высоченных каблуках, – я два раза чуть не навернулась.
Даша налила чай в две разнокалиберные чашки.
Continue reading →

В которой появляется Золушка и начинаются трудовые будни

Будильник прозвенел, когда Даша уже проснулась. А тяжело не проснуться, если за стенкой беспрестанно лязгает лифт – с шести утра. Даша обреченно открыла глаза и стала смотреть в белый потолок. Потолок ей подмигивал. Внутренняя гипсокартонная стеночка доверху не доставала и из крошечного холла всю ночь пролезал свет нервной люминесцентной лампы. Укладываясь, Даша отворачивалась к стене, обклеенной картинками из старых журналов и, разглядывая в полумраке длинноногих красоток, размахивающих подолами, старалась заснуть. Красотки тоже подмигивали в такт лампе.
Continue reading →