ГЛАВА 7
Боль, пришедшая из памяти, окатила бедра мужчины кипятком, и он дернулся, оцарапывая спину, прижатую к стволу. Обряд. Он прошел его раньше, чем прочие мальчики племени, и разве не об этом толковал старый Карума со своим годоей? Маур не придет. Сейчас, отданный знахарям, он готовится к обряду или уже принял его. А потом его заберут. Что толку сидеть тут, под деревом, ожидая. Тропа мальчика вильнула и побежала по саванне, между торчащих серых скал и лавовых камней, между корявых кустарников, полных мелкого зверья и насекомых; выскочила на берег огромного озера-моря, с водой такой соленой, что она выедает глаза, и свернулась змейкой на пропитанных мокрой солью бальсовых бревнах. Дальше тропу повезет паромщик, скинет с плота на скалистый берег, разворачивая ее под ноги мальчика, которого никто не увидит больше ни в той деревне, ни на берегах озера.
Нуба остался, чтобы помочь ему. Из-за этого пренебрег просьбой любимой вернуться. Так что же он сидит неподвижно? Надо разорвать ремни. Старый глупец Карума затягивал их, пыхтя, но разве его сил хватит, чтоб удержать пленника… Тихо пойти через ночь к загону старика, и там, у костра, задать свои вопросы.
Нуба усмехнулся. Вопросы годои своему говорильщику. То-то старик удивится, умирая. А может, и нет, ведь он умен и не зря спрашивал позволения убить сосуд своего годои.
Continue reading