ГЛАВА 6
- Где тебя носит, – рявкнул утром Степан, таща гигантский софит, который обычно коротал время в углу – ненужный и пыльный.
- Я спал! – Виктор улыбнулся, вспомнив, как и сколько раз.
- Спал-спал! – передразнил напарник, ворочая лампу, – ты нужен, во как! – И заорал на лаборантку, – иди уже, чудо! Толку от тебя!
Девочка вздрогнула и ушуршала, взмахнув полами белого халатика.
Continue reading
Горпляж, Керчь. Апрель
жж архив 2008
Это делает bob_basset
А какие там браслеты…
И колье кожаные с шестеренками…
Завела себе еще один блог – на украинском Хайвее.
И тут же нашла рассказик.
(все, что ниже – не мое. И заголовок тож)
Мой утренний кофе должен быть крепким, в меру сладким, и молока в нем немного , но есть – убрать жесткость вкуса. Горячий, желательно – очень горячий, и никаких получашек, - налитый с горкой в пузатую кичевую кружку с клубничками на перламутровом боку.
Я не фанат кофеварения, обжарок, кофехранения в барокамере с термометрами и протчим. Но уже лет восемь я не пью растворимый кофе. Только молотый.
В постели под разговор – да…
Зевая за компом во время утренней проверки почты…
И самое-самое – когда одна. И никто не воздействует – словами, укоризненными взглядами, просьбами, вздохами или дрожанием губ, излишней утренней активностью и требованием ответов… И планами на день…
Заедать такой кофе совершеннее всего тонким пластиком влажного сыра, чтоб гнулся в пальцах и сам припадал к языку. Желтый, солоноватый. Обычный, но вкусный.
И хватит счастья…
май 2008
ГЛАВА 5
После ухода Витьки мастер не встал. Из темноты бесшумно пришел кот, неодобрительно посмотрел на хозяина и уселся на полу, обернув себя хвостом. Сироп времени капал и, казалось, секунда тянется в тонкую сахарную нитку, чтобы оторваться и кануть, лишь подталкиваемая следующей набухающей каплей.
День за стенами без окон невнятно и однородно шумел.
Через несколько минут коту надоело ждать, он стал тереться об ногу мастера, просительно мурлыча. Человек разлепил глаза:
- Гулять, да? Умаялся, котище? Пойдем, выпущу.
Трудно встал и прошел в темноту большого зала. Обернулся:
- Ну? Ведь просился!
Кот сидел на свету и умывался, пристально глядя на хозяина. Тот оперся рукой на стол, уронив какие-то бумаги. И бережно положил другую руку на грудь.
- Ох, – голос его дрогнул, – лучше бы завтра…
Вздохнул:
- Ну, понял я, понял! Иди, а то не выпущу ведь, придется до вечера куковать.
Кот, удовлетворясь, что послание дошло, потянулся, напряженно отведя назад одну лапу, вторую, и потрусил за хозяином. Мастер выпустил зверя в шум и неяркое осеннее солнце. Затворил тяжелую дверь и щелкнул замком.
Continue reading
Личное время видится шаром, потому что календарь предлагает нам повторение, вот снова май и за ним еще один июнь… А там будет зима, куда без нее, и сменится теплом и жарой, что? снова лето пришло? Опять май переходит в июнь…
Шар, потому что время объемно, как мы. И на поверхности его, пока крутится, образуются дыры. Вот был просто май, а стал маем, отмеченным дыркой трагедии, май с пробитым сердцем. Шар повернулся и глядишь, дыра уже в другом месяце, год другой, а месяц – отмечен, на нем клеймо, до тех пор, пока есть у тебя память…
И наступает время, когда на шар своего времени смотреть страшно, потому что он пробит в очень многих местах. Клеишь старательно яркие заплатки, вот тут радость была и тут еще одна, февральская… Но между яркими листочками посвистывает в черных дырках сквозняк, не уходит.
Сам не уйдет.
Время не шар, – столб. И май, случившийся семь лет назад, не равен маю нынешнему и прошлогоднему тоже. Чем выше поднимается столб, тем дальше от глаз уходит черная дыра мая, черная дыра августа, а вот весь год опоясан лохмотьями, как сгнившей корой, но и это уже внизу. Вверху будет все – и дырки и цветные флажки.
Но пока что главное – уговорить себя, что время столб и май ушедший не повторяется вечно. Как и прочие черные.
Но перед глазами – шар. Клею заплатки, поярче.
Если что, речь не о любовных переживаниях, на свете существует множество вещей кромешнее, чем ахи и вздохи.
Сумрачный подвальчик, мягкие диваны, почти домашний уют кабинетика, задернутого тяжелой шторой. Запах кофе – такой сильный и обволакивающий, что, казалось, в нем можно утонуть. И почему-то, усыпляющий.
Continue reading
Следующие три часа Витька сидел, иногда ерзая – с разрешения, – чтобы размять затекшие ноги; слушал и рассказывал анекдоты; выяснил, что темные кудри мастера изрядно поредели на макушке; пересчитал все белые квадраты и круги на потолке; поражался и поражался… (А вы знаете, что человек, нарисовавший знаменитого Чужого, делает тату-рисунки, и любой желающий с деньгами может заказать себе авторского монстра на все бедро или спину? Оказывается, вы можете оставить тату в наследство кому захотите, и тогда кусок вашей разрисованной кожи будет висеть в рамочке на стене у наследников).
Потом они сделали перерыв на кофе и покурили.
Continue reading