Личное время видится шаром, потому что календарь предлагает нам повторение, вот снова май и за ним еще один июнь… А там будет зима, куда без нее, и сменится теплом и жарой, что? снова лето пришло? Опять май переходит в июнь…

Шар, потому что время объемно, как мы. И на поверхности его, пока крутится, образуются дыры. Вот был просто май, а стал маем, отмеченным дыркой трагедии, май с пробитым сердцем. Шар повернулся и глядишь, дыра уже в другом месяце, год другой, а месяц – отмечен, на нем клеймо, до тех пор, пока есть у тебя память…
И наступает время, когда на шар своего времени смотреть страшно, потому что он пробит в очень многих местах. Клеишь старательно яркие заплатки, вот тут радость была и тут еще одна, февральская… Но между яркими листочками посвистывает в черных дырках сквозняк, не уходит.
Сам не уйдет.
Время не шар, – столб. И май, случившийся семь лет назад, не равен маю нынешнему и прошлогоднему тоже. Чем выше поднимается столб, тем дальше от глаз уходит черная дыра мая, черная дыра августа, а вот весь год опоясан лохмотьями, как сгнившей корой, но и это уже внизу. Вверху будет все – и дырки и цветные флажки.
Но пока что главное – уговорить себя, что время столб и май ушедший не повторяется вечно. Как и прочие черные.

Но перед глазами – шар. Клею заплатки, поярче.

Если что, речь не о любовных переживаниях, на свете существует множество вещей кромешнее, чем ахи и вздохи.