Глава 39

Нар и Асет стояли на верхушке холма и смотрели, как далеко в степи крошечной букашкой медленно движется всадник. Нар хмурился, соображая. Один, верхами, но так медленно. Может, ранен? Выслать кого навстречу? Но конь идет ровно, скоро все равно увидят, что и кто.
- Будь тут, – велел сыну и отправился вниз, мягко ступая по сухой траве кожаными подошвами. Асет кивнул вдогонку и сел, поджимая одну ногу, взялся за колено, как делал это Торза и дочь его княгиня Хаидэ. Оглянувшись, Нар хмыкнул. Мало ему самовольства Казыма, так тут еще этот, родной сын.
Десятник вернулся от шамана и первым делом явился к Нару, потребовав себе наказания. Нар подвел глаза к небу и зло плюнул Казыму на сапоги, испачканные глиняной пылью. Княгиня быстра умом и множество дел решала на ходу, а ему что – всяк раз собирать совет, когда всякие казымы будут тайком уезжать в стойбище шаманов проведать изгнанницу? Нар хорошо справляется с наймом и торговлей, но тут дело касается людей, их дурацких поступков и нелепых решений. Или все разболталось само и всех их разбаловала серьезная женщина с упорным взглядом. Или он не справляется с тем, что держала она в своих маленьких руках. И он и совет. Тьфу. И мысли какие-то…
Continue reading →

Глава 38

Когда незнакомец, коротко поклонившись, ушел в темноту, Даориций проводил взглядом ровную спину и снова уставился в костерок, окруженный квадратными камнями. Пламя прыгало, поддеваемое легкими порывами ветерка. И втянув носом запах близкого моря, купец затосковал по своей Ноуше, что в дальнем порту ждет его, скрипя и покачиваясь. Как женщина, ждет, а он ездит из полиса в полис, пересчитывает деньги и, отдавая их местным купцам, меняет на аккуратные золотые слитки, складывает в кованый сундук. Хорошо, что Иму так силен, а еще хорошо, что грозная слава бежит впереди них по дорогам – никто из татей не осмелится отобрать золото или украсть его. Можно подобраться незаметно, если ты хороший вор, но нельзя избежать проклятий. Это славно, это позволяет не думать о сундуке беспрестанно. И ездить почти без охраны. Но беспокойства не стало меньше. Он старый дурак, распустил сопли, думая, как закружатся в танце любви двое молодых. Как станет он греться в лучах их счастья. Но счастье обходит стороной их маленькую компанию. Одно хорошо, такие вот посланцы, как этот ночной щеголь с холодным лицом, теперь уходили ни с чем. Иму перестал принимать приглашения скучающих матрон, разгоряченных кровавыми зрелищами и жаждущих испугаться – а ну как злобный демон вместо любви одарит смертью.
Continue reading →

Глава 37

Комнаты, отданные Техути, располагались в просторном гостевом павильоне, который обычно пустовал, если хозяина дома не было в городе. Павильон стоял в глубине большого сада и имел четыре отдельных входа по числу комнат, украшенных статуями в нишах и фресками во все стены. В центре павильона находился небольшой перистиль с кушетками-клине и большим очагом вместо бассейна. В него тоже можно было войти из каждой комнаты отдельно, а все они соединялись между собой узкими дверями.
Сейчас входы в две смежные комнаты были распахнуты, шторы подобраны наверх и теплый ветерок гулял, принося из сада запахи созревающих яблок и слив. В одной комнате стояла богатая деревянная кровать с ножками в виде львиных лап и мордами, вырезанными в изголовье. Несколько покрывал, небрежно брошенных на ложе, свисали, касаясь пола кистями на вышитой кайме. А в другой комнате – сундуки со свитками, широкий стол, заваленный табличками и пергаменами, и вдоль стен тянулись узкие кушетки с мягкими сиденьями. Обе двери в пустые комнаты были закрыты, но госпожа Канария с недавних пор невероятно полюбила музицировать и читать в одной из них. Потому сложный замок на деревянной двери был всегда смазан и ключ от него висел на длинной цепочке, обвитой вокруг талии хозяйки.
И у Техути был такой же ключ…
Continue reading →

Глава 36

Ши Эргос, едва успев вырастить на щеках пушок первой своей бороды, стал шаманом племени Зубов Дракона. И на следующее утро после посвящения Патахха вылез из своей палатки и огляделся, радуясь и грустя. Мир поворачивался, кажется, стряхивая его со своего травяного бока, но на деле все идет правильно. И теперь Патахха сможет говорить со всеми сам, не передавая слов через младших ши.
Прихрамывая, он пришел к палатке княгини и сел, осторожно вытягивая ноющую ногу, в которую когда-то Торза всадил копье, выдергивая его из нижнего мира, как острога дергает из воды рыбу. Смотрел, как у серединного костра суетится ши Эхмос, шепотом покрикивая на бывшего безымянного. Ночью тот получил имя – Найтеос, нужно бы Эйгос, но Патаххе хотелось, чтоб он отличался от других ши. Последнее желание старого шамана. Да еще он велел не будить безымянную ши. Сказал, когда усталые, они расходились в темноту, погасив костер и сложив в короба сети, шкуры и лисьи головы:
- Впоследне получит она мою науку, завтра к ночи. Пусть поспит.
Continue reading →

Глава 35

В маленькой жаркой пещере, с кривыми сводами, сходящимися под острым углом, будто стены встали на цыпочки – сверху разглядывать людей, за грубым деревянным столом сидели двое мужчин. Квадратный, как серая каменная глыбища, Нартуз держал в руках новый стакан, высокий, наполненный зарами до середины. Прикрывая ладонью, потряс и перевернул, выкидывая несколько костей через растопыренные пальцы. Тяжело выдохнув, наклонился и ткнул желтым ногтем в ближайший кубик:
- Это?
- Знак близких несчастий. Если ложится углом к краю стола, видишь, то надо измерить сколько рук до угла и сколько после. Вот так.
Абит положил раскрытую ладонь на столешницу и отсчитал, перемещая руку. Нартуз, шевеля губами, повторял счет.
- И что? Это сколько дней, а это ночей до горя?
- Нет. Чем больше первое число, тем правдивее знак зара. А если оно мало, то несчастье можно переломить. И чем меньше…
Continue reading →

Глава 34

- Мир принадлежен богам… И свод небесный невидимо для глаз человеческих содержит в себе мириады существ, что служат богам и передают людям их волю. Это известно всем просвещенным людям. И даже грубый крестьянин возносит хвалу и несет дары к жертвенникам и алтарям. Но простолюдин не знает, что и боги и невидимые существа, дриады и нимфы, сатиры, небесные воинства – они и в других землях те же, лишь имена им даются другие. Простолюдину нет дела до этого, но он может попасть в плен и его продадут в рабство в далекую чужую страну. И там, поверьте мне, Алкиноя и Теопатр, там возможность вознести молитву бывает важнее куска хлеба. Чужой мир, все чужое. А вы, дочь и сын знатного, потомки высокого рода, вы должны понимать, что любые чуждые боги суть ипостаси богов Олимпа, а значит, никакая молитва не является злом.
- Даже богу с головой крокодила, – недоверчиво спросила девочка, кладя рядом с собой недоплетенный венок и пристально рассматривая лицо учителя черными круглыми глазами.
- Даже ему, Алкиноя.
Continue reading →

Глава 33

Место Даориция было в самой середине временного амфитеатра. В обычные дни тут, вокруг большой арены, мощенной плоскими плитами местного белого камня – гладкого и чуть бархатного, по которому не скользили ноги даже на пролитой крови, лежали двумя полукругами семь рядов каменных уступов, невысоких, чтоб только сесть, не слишком задирая колени. И в трещинах между камней пробивалась трава и солнечные цветы-веночки. Но в дни больших ярмарок, что длились иногда месяц, а сезон урожая и дольше, траву выпалывали, скамьи первых рядов накрывали вытертыми коврами, разбрасывая по ним подушки. У широкого выхода ставили деревянные ворота, забранные расписными кричащими шторами. А с другой стороны, куда входили гости, стояли в два ряда стражники, следя за порядком.
Когда на арене проходили схватки диких зверей, перед скамьями тянулся частокол, переплетенный гибкими прутьями, а вместо шторы ворота перекрывала тяжелая решетка, за которой виднелись вплотную поставленные клетки.
Усаживаясь, Даориций расправил полы шитого стеклярусом халата. Сегодня прямо перед собой на противоположной стороне амфитеатра он видел решетку. Дикие звери. И против них – еще один дикий зверь. Хлопнув в ладоши, он подозвал мальчика-раба и велел принести кувшин с холодным отваром из слив.
Continue reading →

Глава 32

Техути сидел у подножия серого склона. Солнце, увеличиваясь, опускалось к краю степи. Плоское дерево с густой макушкой и выброшенными в стороны длинными ветками стало похожим на грубый рисунок тушью, сочный, тяжелый, а тень от него превратилась в тонкое дерево с длинным стволом, которое постепенно росло, подбираясь к ногам. Травы темнели, наливаясь светом, будто чекан на бронзовой пластине, и каждую травину хотелось потрогать пальцем, чтоб зазвенела.
Он протянул руку в сторону, не глядя, ухватил пушистую метелку, сломил сухой стебель. Сминая в руке, пустил по тонкому ветерку толпу прозрачных столбиков-нитей, – на каждом загорелся нежным закатным светом пушистый хохолок. За спиной, где-то на склоне возилась Хаидэ, становясь на четвереньки, в сотый раз ощупывала все трещины и расселины, пытаясь найти скрытый проход.
Техути вздохнул и встал, стряхивая остатки пушистых семян с ладоней и одежды.
- Хаи! Мы осмотрели все много раз. Там нет входа.
- Они были… были тут!
Continue reading →