7.2

- Хватит морить нас голодом, Теренций! Мы весь день решали важные вопросы= и животы у нас подвело!
Молодой мужчина с серьгами в ушах и тщательно завитыми волосами, выкрикнув, оглянулся, призывая присоединиться к возгласу.
Он тут впервые, просчитала Хаидэ, держа на лице неподвижную улыбку. Наслушался о вольных нравах в колонии, где даже сановники – из бывших неугодных в метрополии, сосланы за политические взгляды, а то и за воровство из казны, пьянство и разврат. Он жаждет всего попробовать и испытать, чтобы потом, вернувшись, хвастать дружкам.
Continue reading →

7.1

У Хаидэ болела голова, стиснутая диадемой, один завиток которой давил за ухом. В ответ на поклоны, обращенные к ней, Хаидэ склоняла голову и, не поморщившись от приступа острой боли, одаривала гостей легкой улыбкой, стараясь не замечать жадных и любопытных взглядов. Мужчины разговаривали, уже давно, и разговор все чаще прерывался, все замолкали, прислушиваясь к звукам, доносившимся из внутренних комнат.
Continue reading →

6.6

Когда отец ушел далеко, Ловкий за краем палатки пошевелился, и она, медленно возвращаясь в тихую ночь, окликнула шепотом:
- Где ты там?
Распахнула плащ:
- Залезай.
Обняв мальчика за холодные плечи, прижалась, молча обдумывая услышанное. Ловкий не мешал и они долго сидели тихо, глядя на яркие крупные звезды.
Continue reading →

6.5

Он замолчал, опуская голову и покачивая ладонью колено. Хаидэ, забыв о том, что где-то рядом дышит и слушает Ловкий, прижимала к груди сжатые кулаки, смотрела перед собой, видя вместо черной фигуры отца степь, полную солнца и лежащую навзничь женщину с раскиданными по вытоптанной копытами траве волосами. Такими же, как у нее, золотистыми, свитыми в крупные кольца.
Continue reading →

6.4
Торза поднял голову и бледный свет луны залил его лицо, будто омывая ночными слезами. Хаидэ молчала, глядя на блестящие глаза, как у слепца, который, прислушиваясь, весь мир рисует картинами, видными только ему…
- Посмотри на свои руки, вытяни их перед собой и посмотри. И – ноги. Когда идешь, крепко ступая по траве, они сами находят путь, как степные зверьки, будто на каждом пальце у них по глазу… У тихой воды, Хаидэ, наклонись к своему отражению! Глаза, рот. Я не мог оторваться. А они, вымывшись, улеглись на песок, показывая солнцу раковины животов и плети мускулов на сильных ногах. Болтали, ожидая, когда смоет грязь битвы подруга. И, собравшись, исчезли, в три вдоха и выдоха. Только топот звучал все дальше.
Continue reading →

6.3

Свет молодой луны падал на высокую шапку вождя, ставил горящие белые точки на его глазах, спрятанных в тени скрытого ночью лица. Иногда точки пропадали, когда вождь Торза опускал голову, кивая макушкой шапки. Проводил рукой по колену, похлопывал по вытертой коже штанины. И сидящая напротив Хаидэ машинально повторяла за отцом жест, под плащом проводя рукой по голой коленке.
Continue reading →

6.1

Темнота навалилась на степь мягкой грудью, как большая овца с черным руном, и шерсть ночи приглушила все звуки, будто они запутались в ней и замерли, заснув. Трещали сверчки, шебуршилась под охапками полыни полевая мышь, падал сверху глухой крик ночной птицы. И ближе, живее, шевелились скрытые темнотой звуки стойбища.
Continue reading →

5.5

- Доннг, – пропел бронзовым голосом тронутый ею гонг и сразу по лестнице заторопились босые шаги.
- Мератос, приготовь гребни и заколки. Меня расчешет Фития.
- Да, моя госпожа, – прибежавшая девочка надулась, изо всех сил стараясь показать хозяйке, как ей обидно, что не она будет чесать длинные золотистые волосы.
Continue reading →

5.4
В верхних покоях солнце, заглядывая в окна, заливало пустоту желтым предвечерним светом. Хаидэ медленно прошлась вдоль сундуков, присела на постель, трогая разложенные парадные одежды. Тут снова пахло полынью. И снова пришли в голову, мерно звуча, странные слова о тростнике и камне, которым не быть. Это стихи? Песня?
Continue reading →

5.3
Она провела руками по твердым коленям. Где та девочка, которая могла так – ножом, по горлу, за глупые слова? Пусть бы она все еще была ею. Но – ничего нет…
- И даже плодов нет, Фити. Мне нет детей.
- Ах, нет? А кто просил своего Нубу? Ты и просила! Мне бы, пока я жива, плести волосы твоей дочери или ругать сына. А вместо того я тут сохну, глядя, как ты завязла, ровно оса в диком меду. Твоя голова, Хаидэ, что пустой орех!
Continue reading →