6.5

Он замолчал, опуская голову и покачивая ладонью колено. Хаидэ, забыв о том, что где-то рядом дышит и слушает Ловкий, прижимала к груди сжатые кулаки, смотрела перед собой, видя вместо черной фигуры отца степь, полную солнца и лежащую навзничь женщину с раскиданными по вытоптанной копытами траве волосами. Такими же, как у нее, золотистыми, свитыми в крупные кольца.
Continue reading →

6.4
Торза поднял голову и бледный свет луны залил его лицо, будто омывая ночными слезами. Хаидэ молчала, глядя на блестящие глаза, как у слепца, который, прислушиваясь, весь мир рисует картинами, видными только ему…
- Посмотри на свои руки, вытяни их перед собой и посмотри. И – ноги. Когда идешь, крепко ступая по траве, они сами находят путь, как степные зверьки, будто на каждом пальце у них по глазу… У тихой воды, Хаидэ, наклонись к своему отражению! Глаза, рот. Я не мог оторваться. А они, вымывшись, улеглись на песок, показывая солнцу раковины животов и плети мускулов на сильных ногах. Болтали, ожидая, когда смоет грязь битвы подруга. И, собравшись, исчезли, в три вдоха и выдоха. Только топот звучал все дальше.
Continue reading →

6.3

Свет молодой луны падал на высокую шапку вождя, ставил горящие белые точки на его глазах, спрятанных в тени скрытого ночью лица. Иногда точки пропадали, когда вождь Торза опускал голову, кивая макушкой шапки. Проводил рукой по колену, похлопывал по вытертой коже штанины. И сидящая напротив Хаидэ машинально повторяла за отцом жест, под плащом проводя рукой по голой коленке.
Continue reading →

6.1

Темнота навалилась на степь мягкой грудью, как большая овца с черным руном, и шерсть ночи приглушила все звуки, будто они запутались в ней и замерли, заснув. Трещали сверчки, шебуршилась под охапками полыни полевая мышь, падал сверху глухой крик ночной птицы. И ближе, живее, шевелились скрытые темнотой звуки стойбища.
Continue reading →

5.5

- Доннг, – пропел бронзовым голосом тронутый ею гонг и сразу по лестнице заторопились босые шаги.
- Мератос, приготовь гребни и заколки. Меня расчешет Фития.
- Да, моя госпожа, – прибежавшая девочка надулась, изо всех сил стараясь показать хозяйке, как ей обидно, что не она будет чесать длинные золотистые волосы.
Continue reading →

5.4
В верхних покоях солнце, заглядывая в окна, заливало пустоту желтым предвечерним светом. Хаидэ медленно прошлась вдоль сундуков, присела на постель, трогая разложенные парадные одежды. Тут снова пахло полынью. И снова пришли в голову, мерно звуча, странные слова о тростнике и камне, которым не быть. Это стихи? Песня?
Continue reading →

5.3
Она провела руками по твердым коленям. Где та девочка, которая могла так – ножом, по горлу, за глупые слова? Пусть бы она все еще была ею. Но – ничего нет…
- И даже плодов нет, Фити. Мне нет детей.
- Ах, нет? А кто просил своего Нубу? Ты и просила! Мне бы, пока я жива, плести волосы твоей дочери или ругать сына. А вместо того я тут сохну, глядя, как ты завязла, ровно оса в диком меду. Твоя голова, Хаидэ, что пустой орех!
Continue reading →

5.2

- Трав, Фития? Где те травы, что цветут над морем? Нет их. Наверное, высохли все. Навсегда.
- Не говори так!
Взметнув черными одеждами, Фития оттолкнула рабыню с зажатым в руке сосудом. Склонилась над молодой женщиной, лежавшей на спине и спокойно глядевшей в потолок.
Continue reading →

5.1

- Что-то ты все спишь да спишь, птичка моя…
Хаидэ открыла глаза, повернув голову на мраморном твердом изголовье, снизу вверх смотрела на расплывающийся черный силуэт. Это Фития, старая нянька, присела на каменный пол, устланный сбившимися покрывалами, уперлась в колени сухими руками. А вода в глубокой ванне почти совсем остыла. Хаидэ пошевелила ногами, чтоб движение воды сделало ее чуть теплее, и поежилась. Фития, выпрямляясь, хлопнула в ладоши, оглянулась. Махнула рукой прибежавшей рабыне и помогла той опрокинуть в ванну бронзовый сосуд с горячей водой. Хаидэ вздохнула от удовольствия. Перед прикрытыми глазами покачивались алые лодочки цветочных лепестков.
Continue reading →