17

Ночью пришел ветер с запада, и Ленка проснулась, думая о коте. Она знала, кот должен быть черным, таким, как был когда-то у них со Светкой на старой квартире. Это так называлось у них – «на старой квартире», откуда переехали десять лет назад, в пятиэтажку с удобствами, из двухэтажного дома барачного типа на окраине города. Там не было туалета, и водопровода не было тоже, маленькую Ленку это не слишком волновало, потому что был там прекрасный тихий двор, весь в зарослях дикой сирени, была площадка для футбола, полная одуванчиков, а через две улицы, если пробежать их поперек, под небольшим обрывчиком лежало мелкое море, зеленое над желтым песочком, с плоскими камнями в бородах травы. Ленке было там хорошо. И кот был. Черный. А когда переехали, то не сложилось.
Теперь ее кот приходил ночами, когда ветер дергал проволоку за окном, и та постукивала о подоконник. А еще дальше тихо гремели какие-то жестяные штуки, может быть, на балконе второго этажа. Не мешали, шепотом.
Continue reading →

16

Четыре стула, что окружали небольшой крепкий стол под белой крахмальной скатертью, были такими основательными, тяжелыми и черными, со спинками выше голов, что Ленка усаживаясь, подумала – сама не сдвинет, если вдруг в туалет, и что тогда – просить Сережу Кинга «ой, выпусти меня».
Потому решила много не пить, ни спиртного, ни сладкой воды, и вообще, где он туалет этот…
- Чего вертишь головой? – спросил Сергей, вольно усаживаясь, – туалет ищешь?
Ленка промолчала, скованно улыбаясь. Он кивнул:
- Как надо будет, скажи, проведу.
И ей стало спокойнее. Трогая рукой висящую на спинке стула сумочку, незаметно оглядывала большой сумрачный зал, толпы высоких стульев, заслоняющих плоскости скатертей. И порадовалась, что народу не очень много. Иногда над широкой лестницей, уходящей на первый этаж, показывались головы и плечи, а перед этим слышались оживленные голоса, и вот еще трое-пятеро поднимаются, проходя к столу, рассаживаются, двигая высокие дубовые стулья. Ойкают и смеются женщины, а мужчины, усадив, уходят вдруг снова. Курить, догадалась Ленка, слыша за выгибом стены те же голоса и смех. Там туалет, да.
- Люблю этот кабак, – сказал Сергей, – он старый, видишь, дерево, скатерти. Прямо такая белогвардейщина. Как тебе тут?
Continue reading →

15

Праздничный город был двух цветов. Без солнца, серый, с уже почти облетевшими деревьями. И множеством красных пятен. Большие флаги на бетонных круглых пятаках, флаги поменьше на фасадах домов, ленточки на лацканах пиджаков, флажки на деревянных палочках в руках у малышни.
Отовсюду бумкала музыка, играли оркестры, все что-то маршевое, торжественное. Ветер мотал по улицам и перекресткам запах жареного мяса с уксусным, сводящим скулы привкусом: у палаток жарили шашлыки, топтались у одноногих столиков с белыми пятаками столешниц черные и серые дядьки, кашляли в кулак, смеясь, опрокидывали в себя стаканчики с беленькой или цедили мутноватое вино.
Continue reading →

14

Над серой водой носились чайки, ветер гнул кусты тамариска, с истрепанными, но еще зелеными ветками. А на широкой плоской набережной вороны, пикируя и взлетая, кидали на серый бетон грецкие орехи. Садясь, брали лапой и долбили клювом, добывая вкусную ореховую мякоть.
Оля бросила пуговицу плаща и повернулась к Ленке, округляя накрашенный розовой помадой рот:
- Сережа Кинг? Погодь, Малая… Сам Кинг?
Ленка кивнула и немножко загордилась через унылый испуг.
- Угу. Прикинь. По имени меня назвал. Садись, говорит, Леночек, и рассказывай. А еще, ну ты когда с Ганей ушла, а Семки паразитка меня бросила, на танцах, помнишь, меня там зацепили, а потом Мерседес и Строган подписались, за меня?
Оля кивнула, нервно разворачивая конфету. Пачкая губы, грызанула облитый шоколадом вафельный брусочек.
Continue reading →

13

- Там, где клен шумит
- Над речной волной
- Говорили мы о любви с тобой!
Мужской голос заунывно жаловался, вкусно и тоскливо, но Ленка, посидев на диване, встала и убрала с проигрывателя старую затертую пластиночку. Это любимая песня Рыбки, она под нее грустит, а Ленке что-то не в кайф. Она пальцем перебрала лохматые краешки плотно натолканных в полку дисков, вытащила один, смурно поглядела на портрет Пугачевой. Что у нас тут? Эти летние дожди. Нет, не пойдет.
Вытащила другую пластинку. Аккуратно приладила иглу к нужной дорожке. Ушла к дивану и села, подбирая ноги под халатик. Уложила подбородок на коленки.
- Летний вечер теплый самый, был у нас с тобой, – загрустил другой мужской голос, – разговаривали с нами звезды и прибо-ой…
Continue reading →

12

В гараж девочки поехали втроем. Погрузились в старый автобус, вихляющий задом на поворотах и страшно гремящий на выбоинах асфальта, и уселись – Оля с Ленкой на переднее сиденье сразу за полукруглым пластиком водительской кабины, завешанным облезлой шторкой с прыгающими помпонами, а Викочка позади, вытянув спину, улеглась подбородком на руки, просунув лицо между их плечами. Моргала и щурилась, когда в глаза попадали прядки волос – почти белых Рыбкиных и светло-русых Ленкиных. Крутила головой, слушая, кто что говорит.
Говорить было неудобно, приходилось кричать в ухо и девочки замолчали, глядя в окно, где плыли серые деревья, перемежаясь с деревьями желтыми, за ними – домики, отгороженные каменными и железными заборами. Город тут плавно, без пустыря, перетекал в пригородный поселок Мичурино, вдоль заборов хозяйски гуляли куры, натягивала лохматую веревку пегая коза, и большая корова сгибала шею, разыскивая что-то у спутанных копыт. За штакетником носились по цепи лохматые Шарики и пятнистые Букеты.
Оля пошуршала в сумке, суя внутрь руку, и оттуда разнесся по автобусу аромат ветчины – перед поездкой девочки не поленились сбегать в магазин «Молоко», где за отдельной стойкой наливали жаждущим в граненые стаканы томатный и яблочный сок, и продавали вкуснейшие бутерброды с вареной колбасой – 10 коп. и с ветчиной – целых 14 коп.
- На гору пойдем, да? – уточнила Оля, закрывая сумку.
- Да-а-а, – согласилась Семки, принюхиваясь, – ой блин, уже жрать хочу!
- Там и пожрем, на природе, – посулила Рыбка.
Continue reading →

11

Мамин голос в трубке был, как всегда, усталым и нервным. Ленка стояла, переминаясь босыми ногами в растоптанных тапках и тоже устало, постепенно заводясь, повторяла, кивая:
- Да. Да, мам. Ем, конечно. Нет, не опаздываю. Да все нормально. Ты лучше скажи, там как? Ну. Ну, город же, чего интересного там? Другой.
В Симферополе Ленка бывала исключительно проездом, когда папа после утомительных уговоров разок в году вывозил их куда-нибудь в Крым, хватаясь за голову и причитая о дефицитном бензине. И то, что она видела, проезжая, было скучным и раздерганным. А мама там сейчас живет, ходит по улицам. Сегодня она провожает отца, вечером, в аэропорт, и еще несколько дней Симферополь будет для нее, вот как для Ленки Керчь – улицы, чтоб по ним идти, разглядывая дома. Столовки и пельменные. Парки. Машины на перекрестках. Вот если бы Ленка поехала, то, наверное, все глаза стерла, рассматривая, сравнивая. Думая, на что похож.
- Лена, – с упреком сказала Алла Дмитриевна в ответ на вопрос и на эти мысли тоже, – у меня сердце не на месте и руки трясутся, а ты мне – какой да сякой. Думаешь, у меня есть желание по сторонам глазеть? Папа должен был вчера еще улететь, а вот у них все перенесли, я волнуюсь. И ты еще.
Continue reading →

Так как все дорожает стремительно и ежедневно, печенье и всякие к чаю простенькие вкусности лучше испечь, чем отдать за них неразумные деньги.
За рецептами я иногда лезу в сеть, и это напоминает рулетку. С “печеньем сдобным песочным” – не повезло.
И ведь я как-то сразу задумалась, логично ли надеяться на сдобность, если в рецепте на два яйца автор сыплет аж 600 гр муки…
Но после решила коней на переправе не менять и быть послушной.
Теперь у меня есть целая миска мрачных пряничных человечиков, твердых настолько, что кажется – у каждого сжаты кулаки на растопыренных ручках.