Татуиро (serpentes), роман. Междусловие

“Татуиро (змеи)” – это третья книга трилогии “Татуиро”. Первую – “Татуиро (человек)” и вторую “Татуиро (демоны)” можно скачать на сайте Татуиро, на странице, куда я выкладываю свои тексты для скачивания.

Вот тут

Две первые книги трилогии выходили на бумаге, в издательстве “Шико” и они есть в книжных магазинах (вроде бы). С третьей пока не сложилось.
Я наверняка писала уже о первых книгах, так что в двух словах скажу, что связывает их все вместе.
В первой книге главный герой – фотограф Витька Саенко, вдруг осознающий, что у него талант. А так как осознание это приходит к нему одновременно с появлением татуированной змеи, сделанной у некоего загадочного мастера, то и все изменения в себе Витька склонен связывать с этой татуировкой. Она растет, меняется, она живая. С ней трудно. Но деться уже некуда, разве что с кожей снять. Приходится жить, новому ему. В одном из эпизодов Витька попадает в нехороший переплет, и там, спасая незнакомую девушку от мерзавца Карпатого, он ее тут же и теряет. Лада исчезает из его жизни, оставаясь лишь в памяти.
И во второй книге, когда Витька только-только привыкает к своему новому состоянию – ему приходится столкнуться уже с демонами внешними. То есть, средний невидный человек не нужен миру демонов, а вот тот, кого можно сожрать, при этом насытившись, уже привлекает внимание. Как справился Витька, убежав из Москвы на зимнее побережье Азова, в надежде, что будет там – один, созерцать, вдумываться и прогуливаться, а вместо этого попавший в самую гущу страстей, – вторая книга как раз об этом.
И я думала – а всё.
Но еще оставалась Лада, девушка, исчезнувшая в первой книге и ее обещание – ты непременно меня увидишь. И еще оставалась та темнота, которая шевелилась и ждала, рискну ли я ее написать. Я рискнула. Все книги, собственно, всегда только попытки. Ни одна из них не может претендовать на идеальность. Но не сделав шаг, пути не начнешь, а не сделав другой – не пойдешь по нему.
Так что, я решила пойти.
Если первая книга написана как довольно (с моей точки зрения) легкий для чтения эдакий мистический городской роман, то вторая – это попытка написать настолько серьезно, насколько сумею – о тех слоях нашего мира, которые вижу под внешней обыденностью.
А вот третья, это те страшные сны, что бывает, нам снятся. Сны, которые неимоверно ярки, и яркость их не сдерживается ничем, кроме неумолимой внутренней логики сна. Потому внешне эта книга – сказка. И временами намеренно чрезмерно экзотическая, вернее, соврала, не намеренно, она написана честно, как видела, так и пересказала. Не стала красить гвоздику в зеленый цвет, как некогда делал Уайльд, чтоб не резала глаз красным вульгарным природным)))
Мне было интересно передать картинки максимально близко к тому, как они стояли перед глазами. И писать мне все это джунглевое, дышащее, временами влажно-жаркое, а временами знойное, с непонятными песнями и чужими легендами, мне было интересно.
И змеи. Огромные, опасные тем, что – не люди. Холодный разум в живом теплом мире. Как та часть сна, о которой не хочешь думать, но которую не можешь забыть.
Записанный сон оказался весьма увесист, но опять же я решила – а что мне терять. Никто не обязан никого читать. И если я написала так, что книга берет за руку и ведет читателя дальше и дальше, тайными тропами, и читатель не может остановиться, это прекрасно. Это главное. Ну, а кто не хочет идти, то книга тем и хороша – отвернулся и забыл)

Ага, еще для меня важное. Прообразом змей Татуиро, и змей-сталкеров Ноа для меня стали великолепные королевские кобры. Гамадриады. Они прекрасны.

Именно таким я видела великого Ахашша

Татуиро (serpentes), роман. Глава 9

Глава 9
Осколки

Тяжело лететь, если одно крыло висит и тянет вниз. Можно поворачивать голову, разглядывая землю внизу то одним круглым зрачком, то другим, но каждое движение, каждый взмах крыльев приносит боль. А раньше летала и не думала как…
В плечо будто вгрызся зверь, и Лада вскрикнула, глядя в темноту. На чёрном лениво помигивали звёзды. Заворочалась, взмахнула руками, будто и правда собралась лететь, и снова вскрикнула, неловко повернувшись. Здоровой рукой ощупала лицо, стащила накинутый край ткани со рта и подбородка. Онемевшие пальцы слушались плохо, кровь побежала муравьями, покусывая изнутри. На шее свободной петлёй лежащая грубая верёвка сгорбилась узлом. Лада притихла и стала дёргать и тянуть узел. Когда пальцы срывались, рука падала на пол с глухим стуком, как мёртвое мясо. Каждый раз она замирала, но только сверчок пилил и пилил где-то над головой, и далеко крошечно лаяла собака.
-Звери, трава, люди, вода, – прошептала и удивилась мимолётно, вроде не помнила такой песенки, может, из самого детства всплыла?
– Живите на воле, бегайте в поле… – присказка успокаивала, узел становился рыхлым, верёвка двигалась под оживающими пальцами. Лада бережно подняла вторую руку и, стараясь не тревожить плечо, помогала здоровой.
Верёвка соскользнула, щекоча кожу. Теперь можно сесть.
Continue reading

Татуиро (serpentes), роман. Глава 8

Глава 8
Начало работы

Ветер выл, вплетая низкий голос в колыбельную мастера. А когда песня стихла, продолжал петь сам, шевеля влажными пальцами солому и листья на крыше. За дырявыми стенами наступал вечер, почти неотличимый от серого дня. К утру упадёт и рассыплется перьями первый знак вождя. Надо приступать к работе.
Наконец дыхание спящей стало ровным, еле заметным. Мастер, двигаясь тихо, притащил от дверей сваленных там в кучу широких листьев пальмы, и приладил их у стены так, чтоб защитить лицо девушки от сеяшегося в дыру мелкого дождя. Переносить не стал, хотя разбудить уже не опасался. Корень дрёмы, добавленный в питьё, успокоил её до утра, а там и боль стихнет. Ходя по хижине, потирал свое плечо, думая о том, что взял часть ее боли, и хорошо.
Continue reading

Татуиро (serpentes), роман. Глава 7

Глава 7
Память боли

Старший брат приносил домой книжки, растрёпанные и затёртые. Посёлок маленький, и библиотека в нём не работала – сильно пила библиотекарша. Закуток в конце коридора за клубным спортзалом с дверями, замазанными голубой краской, был не для посетителей, а для того, чтоб тётка Евдуся могла принести в дерматиновой чёрной сумке бутылку прозрачного самогона и до конца дня выпить её почти всю. Двери закрывала на щеколду, и несколько раз мужики ломали фанеру, добродушно посмеиваясь, когда она засыпала в углу под столом. У Евдуси погиб муж, уехал на заработки на нефтяные платформы и утонул. Но не на промысле, а почему-то на прогулочном катере в северном порту. Попал между бортом и причалом, его и раздавило.
Continue reading

Татуиро (serpentes), роман. Глава 6

Глава 6
Уничтожение метки

Гладкая трава поляны ложилась под босые ступни. Нести раковину, свёрток и плошку с едой было неудобно, но мастер знал: лежащая в хижине слышит его шаги и не хотел ходить туда и обратно, добавляя ей страхов. С двери смотрел наспех нарисованный глаз с неровным зрачком.
Подойдя, поставил еду на порог, уложил раковину и свёрток. Достал знаки и приколол поверх глаза в ряд, крепко вгоняя в старую древесину шипы драконьего дерева. Дерево росло обок хижины и перед сезоном дождей щедро бросало вниз твёрдые колючки, коричневые и глянцевитые.
Постоял, разглядывая, как солнце цветит перья малиновыми и зелёными бликами по чёрному. Каждое утро, перед рассветом, один знак будет рассыпаться и падать на истертое дерево порога. Всё будет, как надо. Ведь он делает доброе дело.
Раскрутил верёвку, которой притянул кожаные петли на двери, и вошёл в полумрак.
Continue reading

Татуиро (serpentes), роман. Глава 5

Глава 5
Вождь Мененес

– Вождь Мененес силен и мудр, не забывай о том, человек, когда будешь просить для себя…
Мастер опустил голову, выслушивая заученное приветствие советника. Он редко обращался к вождю, но слова о его силе и мудрости слышались в селении каждый день: вождь любил своих детей и всегда выслушивал просьбы – во время, свободное от охоты, жён, праздников и раздумий после сытного обеда.
– Вождь Мененес милостив к своим детям, человек, и поставлен над племенем Большой Матерью и Большим Охотником, – советник проговаривал слова, глядя поверх головы мастера, и покачивался на толстых ногах, обутых в плетённые из пальмовых волокон сандалии. Руки он сложил на животе и пощипывал пальцами одной руки мякоть ладони другой.
Continue reading

Татуиро (serpentes), роман. Глава 4

Глава 4
Ягоды дерева снов

Время идёт от солнца к солнцу, от дождей к дождям. Оно бывает коротким, когда нужно сделать что-то быстро, но тянется древесной смолой, если ждёшь утра.
Ночью мастер ворочался, смотрел в щели хижины, и время медлило, но вот небо начало светлеть, и время прыгнуло, побежало быстро-быстро. Она подстегнула его, та, что лежит неподвижно, спит и не знает ещё, куда принесла её река.
Как заставить солнце не светить, а людей спать? Мастер не знал. Знал старый ведун Тику, но он давно утопил свои знания в тыкве с хмельной оттой и больше врал, чтоб не мешали ему пить. А когда ловили на вранье, изворачивался, но люди смеялись и прощали. Не было несчастий, и племя не нуждалось в силе колдуна.
Мастер мог только захотеть. Сильно-сильно. Попросить. И посмотреть, получится ли. Сила желаний – это удел женщин, не мужчин. А наговорные слова – они остаются детям, передаваясь от тех, кто растет, тем, кто ещё мал. Он усмехнулся. Мастер, не убивающий на охоте, может быть, он, хоть и не женщина, но и не таков, как прочие мужчины? И стал ли он настоящим взрослым?
Continue reading