Глава 47
Найя лечит мастера

Ночь топталась в проёме, и шёл там, в ней, непрерывный дождь. Найя стояла, опустив руки, и не могла повернуться, всё смотрела в темноту, слушала. Затылком знала: он лежит там, неподвижной корягой, освещённой прыгающим светом. И никто не поможет. Берита ушла. Синика ходит и ходит, шелестя шкурой по деревянной стене, помуркивает иногда – не зовёт, просто сторожит дом, пока она… Пока ей надо…
Ей надо помыть его. Уложить в постель, укрыть шкурой и согреть. И ждать, когда Синика подскажет время, чтоб поднести к губам миску с вязкой жидкостью, которая сама по себе движется, колыхаясь. Будто в ней что-то живое.
Continue reading →

Глава 46
Рана Акута

Найя выплывала из сна, как из тяжёлой воды, когда кончается в лёгких воздух. Сон не хотел отпускать. Там, в глубине его, она разговаривала о чём-то неслышном с мастером Акутом, который стоял перед зеркалом, высоким, до самого потолка, и стаскивал через голову вылинявшую футболку. Она говорила, кажется, упрекала и о чём-то просила горячо, сжимая кулаки, и от этого внутри тоже всё сжималось. А потом воздух сна кончался, и она поднималась из глубины, больно вытягивая шею, чтоб высунуть голову в реальность и вдохнуть. Но сон тяжелел, и вот, снова внизу, на полувздохе, она говорила мужчине, стоявшему перед зеркалом, просила, чтобы он… Но снова её увлекало вверх, куда она устремлялась, вытягиваясь резиново, оставаясь на месте. Там, внизу, она видела его острые локти и ещё закрытую футболкой голову, а ниже, на выступивших узких мускулах плеч и спины, – лежала огромная цветная змея, двигала головой, рассматривая Найю, и из сомкнутой пасти мелькал двуострый язык. Снова рывок вверх, и даже звуки приблизившейся реальности раздавались в ушах, но тут уже она сама заупрямилась и осталась внизу, во сне, потому что надо было договорить. Акут опустил руки, уронил смятую футболку к босым ногам, прижимая локти к ремню джинсов. Тело змеи скользило по коже, переливаясь, как льётся широкая лента, нет, как толстая гладкая труба, и кое-где петли тулова уже поднимались, отлипая, и под ними краснела точками кровь.
Continue reading →

Глава 45
Разговор в студии

– Женечка, ты в Москву? – Аглая посторонилась, пропуская соседа, он быстро ходил по коридору, засовывая в сумку моток проводов, прислоняя к вешалке футляр с гитарой. Чёрные остроносые туфли стояли послушной парой, начищенные, ждали ног. Курточка с оттопыренными карманами показывала краешки дисков, мордочку штекера на тощей шейке провода. Пакет за неровными боками прятал разбитые кроссовки. А на зеркале, данью рабочему дню клерка, отражаясь, лежала на пластиковой папочке глянцевая сумочка-барсетка.
Аглая улыбнулась. Нелегко уезжать из снятой квартиры в подмосковном городке на целый день в столицу, чтобы первую половину дня проводить в офисе, среди таких же лощёных мальчиков в начищенных туфлях, а вторую – бегать по ночным клубам на прослушивания. Женя играл и пел рок, стандартно-пафосный, в меру громыхающий. И, конечно, романтические баллады собственного сочинения. Забывались они сразу же, как убирал пальцы от дрожащих в последнем аккорде струн. Все новые песни Женя играл Аглае, и она слушала, чища картошку. Кивала, когда песня заканчивалась. Ей не нравилось, но спорить с автором она не собиралась. Казалось ей – зря придется спорить. А своим ощущениям она привыкла доверять.
Continue reading →

Глава 44
Уклады

– Вы странно живёте, – Найя протянула руку ладонью вверх, – дай мне это.
Они сидели на корточках по разные стороны очага. Очаг был сложен из обтёсанных ноздреватых камней, покрыт плоскими плитками так, что в центре оставалась квадратная щель, из которой выпрыгивали узкие язычки пламени. Найя держала руку чуть в стороне, чтоб не обжечься, и смотрела на Акута. Он помедлил над раскрытой берестяной коробкой, из которой торчал сухой мох клочками. Положил камешек ей на ладонь. Найя повертела прямоугольный брусок, провела пальцем по шершавому боку.
– Такой ровный. И не очень похож на камень.
– Это чирок.
– Как?
Continue reading →

Глава 43
Ночь Аглаи

Аглая лежала под тонким одеялом, натянув его до подбородка. За окном большое дерево махало переплетёнными ветками. Через них светил фонарь, он был ниже второго этажа старого дома, и потому тени от веток ползали по ночному потолку. Всегда по-разному и всегда одинаково. Когда Аглая просыпалась ночью, то ползающие по смутной белизне тени – первое, что входило в открытые глаза. Иногда, лёжа с закрытыми глазами, придумывала, – вот откроет и увидит что-то совсем другое. А когда глаза открывались сами, не дожидаясь, пока сон весь утечёт в своё сонное царство, шевеление теней само становилось частью сна, что-то рассказывало жестами. Проснувшись, она пыталась вспомнить, что именно, но не могла. Зыбкие картинки касались век, но тут же размывались, исчезали.
Continue reading →

Глава 42
Треснувший шар

Мостки под босыми ногами поскрипывали и иногда прогибались. Но Кора наизусть ставила ноги, много набегано ими за время дождей. То зёрен выпросить у Теньи, то посмотреть новорождённого и поздравить, чтоб получить обязательный подарок от охотника, ставшего отцом. Или просто рассказать соседкам о том, что видела, и о том, что придумалось, если видела немного. Никто из деревенских не бегал по мосткам так часто, даже дети, тех матери строжат, а Кора сама мать и вдова – её строжить некому.
Шла быстро и осторожно, прижимая к груди завернутые в тряпьё Вещи. Одна покалывала кожу холодным кончиком, проклюнувшим тряпку, другая приткнулась кругло и тяжело. Кора, боясь уронить, нащупывала пальцами ног жерди попрочнее и не подходила к перилам. Хижина выпирала неровным углом из-за спутанных веток, и Кора обрадовалась, что темно. Нет мальчишек, разбежались. Старший, наверное, с дружками, может курят, бездельники. Младшие – близнецы, как всегда, у Теньи. У той своих четверо и ещё двое не объедят. Кора их сама отправляла и одёжки надевала похуже, Тенья женщина жалостливая, а то, что она скажет про мать в сердцах гадостей, ну так что ж, от Коры куски не отвалятся, зато дети сыты и спать Тенья их всегда уложит…
Continue reading →

Глава 41
Странные Вещи

Акут уложил её на мягкую шкуру и отбросил в сторону мокрую тайку, белую, расписанную по краю лесом красных цветом.
– Не на-до…
– Силы твои забрала вода.
– Я буду спать…
– Да. Молчи.
Из сумки на поясе достал мешочек и, погрузив в него руки, вынул их – белыми. При каждом движении с пальцев срывались слабо светящиеся облачка, расплывались в сыром воздухе хижины. Дождь снаружи шумел и шлепал. Акут наклонился, положил белые руки ей на лицо, поверх полузакрытых глаз.
– Сухое…
– Камень Айны.
Ладони двигались, осушая влажную кожу, и Найя вздохнула, обмякнув телом на шкуре. Невесомый порошок пах солнцем и немножко школьным окном с яркими стеклами. Май. Звонок. Хлопание сумок о столы.
– Это – мел. Мел?
– Нет этого слова. Камень Айны. Она высушила макушки скал за поворотом реки, когда не могла плакать, навсегда. И камень Айны не берет воду. Он сухой и в дождь.
Continue reading →

Глава 40
Озеро

… Во сне.
Найя шла, медленно переставляя ноги и боясь открыть рот, чтоб не хлынула в горло вода. Волосы, как чужие, трогали плечи. Руки держала перед собой, как человек, идущий по тёмной комнате, когда предметы есть только в воспоминаниях и места их в реальности приблизительны. Она помнила размеры площади и знала, что сможет дойти, не пытаясь вдохнуть. И приоткрыла глаза.
Тут не было темноты. Серый переливчатый свет бежал полосами, складывался гармошками, расходился веерами. Но был он… тёмный, хоть всё и видно. Тёмный, будто она далеко от этого места, далеко в глубину. Найя оторвала взгляд от своих белых рук с растопыренными пальцами. Взбивая ткань, которая лениво надувалась водой и опадала снова, двигались колени. Белые ступни зарывались в лохматую траву, которая становилась всё короче.
Continue reading →

Глава 39
Праздник Еэнна – середина дождей

– Вамма… – она смотрела на свет, собранный в ладони. Мягкий, он шевелился, щекотал кожу, вдруг горячел, взблёскивая иглами лучей. И приходилось закрывать глаза, чтоб не уколоться. Сладко болело плечо.
– Вамма… – темный воздух колыхался над скомканным светом, уколотый лучами, отпрыгивал в стороны, и тогда звучало дальше и снова:
– Най-я-а…
От прикосновения лучей она открыла глаза. Хижину заливал бледный молочный свет, по нему пробегали неясные тени.
– Найя…
Акут сидел рядом, длинные волосы свешивались на плечи. На концах шнурка, которым перехвачен лоб, чётко виднелись узелки плетения.
Найя потянула к горлу мягкую шкуру, отгораживаясь. Мастер покачал головой и выставил руку ладонью к ней.
– Нет. Я сижу. Ты иди из сна. Слушай.
Continue reading →