14 ноября. Темучин – фурия

Посмотрела мультик “Как приручить дракона”. Оно понятно, что сделать стррашного дракона Ночную Фурию похожим на черного кота – беспроигрышный вариант. Но сделать его копией моего кота Темучина прямо нечестно. Теперь я его еще больше люблю.

14 ноября. Кот и луна

http://www.stosvet.net/union/Kruzhkov/yeats.html
КОТ И ЛУНА
Луна в небесах ночных
Вращалась, словно волчок.
И поднял голову кот,
Сощурил желтый зрачок.
Глядит на луну в упор -
О, как луна хороша!
В холодных ее лучах
Дрожит кошачья душа,
Миналуш идет по траве
На гибких лапах своих.
Танцуй, Миналуш, танцуй -
Ведь ты сегодня жених!
Луна – невеста твоя,
На танец ее пригласи,
Быть может, она скучать
Устала на небеси.
Миналуш скользит по траве,
Где лунных пятен узор.
Луна идет на ущерб,
Завесив облаком взор.
Знает ли Миналуш,
Какое множество фаз,
И вспышек, и перемен
В ночных зрачках его глаз?
Миналуш крадется в траве,
Одинокой думой объят,
Возводя к неверной луне
Свой неверный взгляд.

14 ноября. Книги Леты, книга осени

черновики.
- Не могу больше, – говорит Алевтина, кладя на газету огрызок хлеба, весь захватанный жирными руками.
Лете стыдно, но она еще может. Еще бы столько же вошло, прикидывает, оглядывая кучу голов и всякой мелкой требухи на рваном краю газеты. Но нельзя же сидеть дольше всех. И дома еще можно будет…
С угла на стол мягко вспрыгивает кот. Серый, очень гладкий, будто на нем не шерсть, а лакированная кожа. Странный, не кошачьего сложения, похожий скорее на маленького человечика, который прикинулся котом, а руки-ноги мешают.
- Васька, – говорит от двери дядька, непонятно, то ли Ваську предупреждая, чтоб хорошо себя вел, то ли представляя его жующей компании. Гладкий Васька с угла не уходит, к тазу не стремится. Равнодушно глядит и приступает к помывке лица. Тщательно облизывает лапу, трет ею нос и усы, потряхивая большой головой. Лопатки двигаются под глянцевой шкурой.
Он очень подходит этому месту, думает Лета, с сожалением вытирая пальцы куском ветошки, такой – серый и сказочный, когда никого нет, он тут становится человеком, стережет полутемный подвал с сокровищами – рядами рыбных бочонков и лоханями такого же тускло-серебряного цвета, как сваленная в них хамса.
- Чего мешок мелкий взяли, – смеется дядька, помогая Сереге нагребать в стоящий на полу пакет, – на троих если.
книги Леты. Книга осени

13 ноября. Днвнк чтн

Пожалуй, я с повинной головой вернусь от Гамсуна к Джойсу, хоть он и уныл и нет в нем горячей крови (в Гамсуне ее тоже нет). Потом я, конечно, все равно потихоньку сбегу к возлюбленным своим размашистым американцам и пламенным латиноамериканцам.

13 ноября. Черновики

черновики.
Ах да. Еще грецкие орехи. Счастье воронам. С окрестных садов слетаются они на склоны горы Митридат, неся в клювах черные шарики. Чтоб без помех, поднимаясь повыше, уронить орех на бетонную извилистую дорогу. А после додолбить клювом, добывая вкусную мякоть. Всю зиму потом на заснеженных, изрисованных желтым лишайником валунах и каменных проплешинах валяются пустые скорлупы с дыркой на потемневшем боку. Иногда вороны приносят орехи такие большие, что Лета раздумывает, не поймать ли добытчицу, учиняя ей допрос, где же выросло это дерево, с такой ореховой роскошью. Может быть, ворона ответит, на своем птичьем языке, но кольца Соломона у Леты нет.
Книги Леты. Книга осени

12 ноября. Черновики

черновики.
О снах писал Паустовский, и писал прекрасно. Коротко и очень емко, всего-то один эпизод в одной из глав биографии. О повторяющихся снах, что снились ему, когда голодный, ночевал в детском саду, заворачиваясь в огромный пыльный ковер, связав его в трубу куском провода. Сны голода, тревоги и духоты, которые он записывал на полосках бумаги, чтоб остались в памяти. И после этого предисловия-пояснения он цитирует несколько обрывочных записей из того времени. С точки зрения литературы – точнейший прием. Прочитанное врезается в память.
С другим упоминанием о снах связана забавная вещь. Паустовский пишет о знакомом, который де так погружен в собственное воображение, что днем может последовать за собственным сном. То есть, уехать в лес, потому что ночью ему приснилось, он там был. Я тогда его удивления не поняла совершенно, ну да, подумала я, это же верное решение, материализовать прекрасный сон. Особенно, если для этого нужно всего лишь сесть в электричку, к примеру, и вырваться из города к осенним тихим деревьям. Не в Африку же улетел, бросая все и всех.
книги Леты. Книга снов

11 ноября. Черновики

Море. Упирается в серые скалы, но если знать, куда ступить, то можно, осторожно переходя с узкой тропки на каменные неровные ступени, выбраться через гряду и обнаружить за ней лагуну, кусок моря, отделенный от него, будто это отдельное озеро, с песком на берегах, отгороженных скалами. Его видно сверху, целиком, и нужно спускаться бережно, не сразу вниз, а ища тропы на склонах скал.
В каждом таком сне мне кажется, что я узнаю новые и новые подробности, как в реале, когда возвращаешься в одно и то же место снова и снова.
Мне там нравится. Серое, а вниз синее с белым и голубым, окаймленное прерывистой полосой узкого песчаного пляжика. Там бывают люди, немного. И сверху, спускаясь, всегда можно выбрать место по душе, поодаль от других. Иногда я иду туда с кем-то, но вот интересно, я ни разу не запомнила, кто ходит в этот сон вместе со мной. Там нет деревьев, и вообще, место довольно суровое с виду, но во снах мне там мирно и хорошо. Может быть, от этого удивительного контраста, когда огромное место, полное скал, морской воды и неба сложено так, что кажется домом, оберегающим.
Книги Леты. Книга снов