11 декабря. Черновики

черновики.
Смуглое лицо, изрезанное морщинами, дрогнуло, смялось на миг, теряя человеческие очертания. И снова закаменело.
- Слово спящей Неллет вершит наши судьбы.
Ритуальная фраза согласия прозвучала упреком и возражением одновременно.
- Я знаю.
Ответ Неллет прозвучал, как отповедь бестактному упреку.
Мальчик-писец, напряженно вслушиваясь в интонации, старательно ставил над буквами нужные знаки. Знак удивления, знак упрека. Знак раздражения и знак своеволия.
- Никогда доселе муж Неллет не выбирался из мира снов!
Знак гнева, знак изумления, знак взывания к разуму и традициям.
- Бедный мой Даэд…
Знак нежности? Знак воспоминаний. Знак печали.
Точки и завитушки выстраивались одна над другой, делая из слов шаткую конструкцию, которая уже не упадет – записанная умелой рукой.
- Он похож на тебя, каким ты был сорок весен назад.
Знак спокойной и светлой печали.
- Принцесса!…
Знак предупреждения.
- Только имя другое, а еще цвет волос, и форма лица, и размах плеч. И мужские достатки.
Знаки насмешек? Над каждым словом…
У мальчика-писца вспотели ладони. Он уже не жалел, что перо и бумага не позволяют ему во все глаза смотреть на лицо Неллет, шею Неллет, обнаженное плечо и тонкую руку Неллет, на ее ногу в складках покрывала. Он писал и боялся, урывками думая о том, что написанное станут читать все двадцать советников ночной и дневной стражи принцессы. И, прочитав, поднимут глаза на того, кто честно поставил все знаки над буквами, а значит, понял, о чем и как шла беседа.

(Карты мира снов)

10 декабря. Мирмод

у меня одной нечто, кустящееся из-под краев бельишка, вызывает неправильные ассоциации?
Если что, так выглядят самые актуальные ангелы Victoria’s Secret образца 2016 года.
А какое буйство кича в заключительных моделях показа (там где трусы-лифчики отвратно-розовых и голубых оттенков), любые базары-вокзалы отдыхают.

8 декабря. Мир снов

Ночью начала роман, в нем будут сны и сказки вперемешку, Иногда страшные. И реальность тоже будет. Несколько. Реальностей.
В-общем, как-то перезимую.

8 декабря. Днвнк чтн. Аксенов Василий (Павлович)

Мой дедушка – памятник, повесть для детей.
(попытка)
И “Сундучок, в котором что-то звучит”, продолжение приключений Генаши Стратофонтова
(попытка).
“Памятник” в детстве зачитывала до дыр, от картинок не могла оторваться, а сейчас попытка не удалась, первую повесть читать неловко и раздражительно, а вторую попросту скучно.

“Звездный билет”, повесть.
Вот насколько понравились мне “Апельсины из Марокко”, настолько же безликой и жевачной оказалась эта повесть о тогдатошнем молодняке.
Кроме, и правда, прекрасной метафоры звездного билета в памяти от нее ничего не остается.

6 декабря. Елена Блонди. По ходу чтения. «Московская сага» Василия Аксенова

Днвнк чтн. Аксенов Василий (Павлович)
Московская сага, три романа

Отменно написанная книга, оторваться от чтения тяжело, местами она, конечно, чересчур мужская, там, где автор углубляется в обще-политические темы и пишет о дислокациях и расположении войск. Но когда уходит в сторону человеческих тем, любых — от мирных посиделок на даче до тех же военных эпизодов или лагерных — книги становятся тем самым, главно-книжным, когда — «ну, вот еще страницу и пойду делать дела… Ладно, еще полчаса и точно, пойду».
ЗЫ. уточнение о «чересчур мужской», да простит меня автор, который тоже и уже, наверное, реинкарнировался по примеру части своих персонажей, для меня-читателя «игры в солдатики» в любой области чтения — все-таки минус, если дело касается не специальной литературы. Отдельно от настоящей специальной есть, как бы это назвать, «специальная литература для м и ж», представьте, например, настольной книгой обычной домохозяйки «Мемуары маршала Жукова». У домохозяйки место таких военных мемуаров займет, например, книга по вязанию или декольтированный дамский романчик.
Вот у Аксенова, как мне показалось, такие жуково-мемуарные страницы (десятки страниц) в саге есть и читать их менее интересно, чем, например, чудовищный путь по войне юноши Митьки Сапунова, собранный из последовательных эпизодов, не глобальных, с планами и дислокациями, а принадлежащий именно Митьке.
Вот у Аксенова, как мне показалось, такие жуково-мемуарные страницы (десятки страниц) в саге есть и читать их менее интересно, чем, например, чудовищный путь по войне юноши Митьки Сапунова, собранный из последовательных эпизодов, не глобальных, с планами и дислокациями, а принадлежащий именно Митьке.
Но они нужны. Наверное.

5 декабря. Лунная готика

еще один вполне готичный рассказ, в пару к “Темному августу”, но если, как написано в подзаголовке, там “обряд инициации для избранных” – мальчиков, то в “Пауках” он же – для девочек. В написании рассказа виновата ночная жимолость в старом приморском парке, которая в мае пахла так, что казалось – задушит грозной сладостью. А еще воспоминания о глупеньких девочках, которых я встречала в разные периоды жизни, тех, что мечтают воображать себя ведьмами, будто это ах какая романтика. Так что я попробовала написать, каково это – родиться ведьмой и знать, что дочь будет обычным человеком, а вот внучка – тоже ведьма, как ни оберегай. (ведьмы появляются через поколение). Как-то так вот.
Рассказ 2008 года

5 декабря. Еще радуга

Наверное, нужно собрать радуги в один альбом. Заодно посмотрю, сколько их снято было уже пятью фотоаппаратами )
Это радуга-фуджи, сентябрь 2011 года

4 декабря. Рассказы дальше

еще один сильно не новый рассказ, написан девять лет тому, и этим летом я его уже крутила тут, но сейчас он получил картинку и посвящение, вернее, посвящение подразумевалось мною давно, а сейчас я его торжественно вписала. И радуюсь )

ТЕМНЫЙ АВГУСТ
Рассказ