Карты мира снов, работа над…
Написала одиннадцать авторских листов, дело идет и идет к концу, само, так что, я уж не нервничаю, пусть пишется.
Просто так кусочек из ночью написанного, без правок:
- Санаты. Я позову их. Сверху. Вдруг получится?
Мисерис Аннунца насмешливо хмыкнула, но промолчала. Даэд покраснел, понимая, что слова похожи на хвастовство, но упрямо продолжил:
- Они понимают меня. Когда летим. А еще я позвал их в роще. Сам! Я только не знаю, как их зовут, наверное, там не одна упряжка?
- Санаты и зовут, – удивилась Аннунца, – они же не делятся. Головы, хвосты, крылья. Просто санаты.
- Она говорит, что если зовешь одного, то зовешь всех. Прилетит та упряжка, которая сможет, – объяснила Неллет.
- Не моя? – уточнил Даэд, – с которой я познакомился?
- Твоя. Теперь любая из двух десятков – твоя. Чего ты спрашиваешь о пустом?
Она вскочила, быстро огибая стол, подошла к окну, смотрящему через весь город на склон холма, где яркой гроздью светился дворец.
- Позови! Вряд ли ночью кто-то летает по делам. Они все там заняты. Своим ослепительным счастьем. Давай!
Под тонкой башней толпились крыши и деревья, купола и круглые башенки. В нескольких местах пылали ночные пожары, на полускрытой площади волнами металась толпа, гудя и вскрикивая, хорошо – далеко, подумал Даэд, не лезет в уши.
Вместе они подались вперед, высовываясь из каменного проема. Ветер погладил горячие лица, метнул волосы Неллет, щекоча Даэду глаза. А он растерялся. Как звать? Мысленно? Или орать? И с чего решил, что получится…
- Хэццо! – завопил отчаянно, стараясь перекричать собственные сомнения и страхи, – хэццо, парни! Ко мне, ребята! Натен угостит вас пирогами!
- Великая Неллет! – неожиданно именно так, как удивляются в Башне, воскликнула за спиной Аннунца, смеясь, – эдак мальчишка вытащит солнце раньше, чем кончится ночь. Натен, не спи, а то королевские твари прилетят раньше. И попросятся на колени, как моя Гарисса.
- Хэццо! – сердито вопил красный от стыда Даэд, – сюда! Мои хорошие. Кузнечики лупоглазые! А ну!
И заорал сильнее, когда от яркой грозди дворца отделилась блестящая точка, понеслась, смигивая и всякий раз загораясь намного ближе. Через несколько рывков окно заслонили прозрачные крылья, толстые хвосты с чешуей, блестящей в лунном свете, мотались из стороны в сторону, царапнула кирпич членистая лапа, покрытая иззубренными шипами. И поплыла перед глазами изящная внутренность колесницы: ряды сафьяновых сидений цвета темной травы, резные подлокотники, навес из драгоценной парчи, сложенный тяжелыми складками.
Первая книга “Снов” подходит к концу. Когда я такое пишу или для себя понимаю, это значит, я могу еще пару авторских туда приписать, да и пусть пишется. Но чувство, что история хочет завершиться, есть, и хорошо. Особенно, если она очень громоздкая, эдакая многоходовка с кучей народу, реальностей, времен. То есть, сюжет делает привал, позволяя мне закончить часть и начать следующую.
Как правило, ближе к концу первой книги приходится писать главы не слишком приятные. Если бы я была маниаком, я бы обсасывала “кровь-кишки-распидарасило” по ходу всей книги, но мне в силу характера неприятно постоянно возиться в дурном, тем более автор не читатель. Читатель может плюнуть и перелистать, плюнуть и бросить, плюнуть и обвинить автора в чем попало. А автор вынужден вселиться, обустроиться, проникнуться, трансформироваться в любую писуемую им дрянь. Получить удовольствие от тех вещей, которые ему-личности глубоко чужды.
Так что, всякий раз я как перед визитом к стоматологу. Знаю, надо, и будет лучше. Но как же неохота и как же хочется перенести на потом!
Но раз я все это болтаю, значит, часть мрачного мрака в сюжете я уже асилила.
Помнится, что-то подобное я уже говорила во время написания другой книги, возможно, романа “Ястребиная бухта”, там есть сцена в подвале, где бухали крутые, приводя туда пьяных малолеток. И еще там есть глава, в которой Сека Беляш удерживает Нику в недостроенном доме, напиваясь и зверея у нее на глазах.
Вот этих монстров тоже писать было не менее сложно, чем нынешних нечеловеко-образных тварей. А куда денешься))
позавчера сделала себе ночной выходной, потому ночью неумолимо написались сразу 20 тыщ знаков, а в целом роман о снах, которые правят реальности, уже достиг размеров нормальной книги в семь с половиной авторских листов, и я очень рада, что текст только разгоняется. Похоже, я таки напишу несколько-книжие, причем, не потому что я жалаю нагромоздить побольше-побольше, а потому что меньше текста в этой данности написать невозможно.
Отличие этой книги от предыдущих в том, что я сразу была нацелена на полифонию и не стала пугаться одновременного появления нескольких сюжетных и временных линий, и толпы персонажей, обойдясь с ними очень гостеприимно. И убивать их по мере появления новых, как советовал Джордж Мартин, я, конечно не буду, пусть каждый проживет в тексте свою жизнь и свою судьбу.
и кусочек
Continue reading
кто о чем, а я о рассказах, да.
Вот рассказ из моих новых рассказов (это когда я уже немного перестала бояться собственных слов), то есть уже из “Сказок Леты”. С неоригинальным названием “Дай мне…”, которое рассказу идеально подошло. Так что, менять пока не буду.
Это начало известнейшей цитаты БГ “Дай мне напиться железнодорожной воды”.
В рассказе как раз о желании этой самой воды напиться и о том, какой разной она бывает для тех, кто случайно оказывается вместе в ночном купе.
А еще рассказ о демонах, не о сказочных, а обычных-привычных внутренних. Иногда, в определенное время и в определенных местах демоны бывают хорошо видны.
Рассказ еще без посвящения, хотя написан два года тому.
почти ровно десять лет назад я написала очень печальный рассказ. И в бездне тоски единственное светлое утешение в нем было связано со странным сном, что приснился героине с прозвищем, почти уже именем – Белка.
Сон, конечно же мой, я его героине отдала, как часто поступаю со снами.
“Во сне Белке стало от этого невыносимо одиноко. И от одиночества этого – спокойно и хорошо.
…Она стояла посреди огромного поля желтой пшеницы. Ветер расчесывал одинаковые стебли, гонял волну.
А прямо перед Белкой – нелепый кусок бетонного забора из секций с ажурными верхушками. Справа и слева – просто не закончен забор – ходи, куда хочешь.
И Белка пошла. Разводя руками упругие теплые стебли, обогнула справа серый бетон, заглянула осторожно за него. И, зайдясь сердцем от грустного восхищения, увидела огромных темно-красных птиц. Почти размером с Белку, они сидели, нахохлившись, или стояли, укрытые забором от беспокойного ветра. Перья – пламенно-рыжеватые, какие бывают у самых драчливых петухов – атлас, бархат, блеск. Так и хочется приложить ладонь и услышать, как заскользит она по шелку с чуть слышным скрипом свежевымытых стекол.
Белка стояла, смотрела. И понимала сейчас, в этом сне, что птицы – в утешение ей, только ей. ”
(март 2007)
Оказалось, часто рассказываю, как мои герои встречают Новый год. Может быть, потому что позволяю героям встречать его в таких местах, где хотела бы оказаться сама. А может, просто уже много написала, и там у меня всяких времен годов полно и всяких праздников)
Отрывок из романа “Шанелька и Крис”
“Исполнение желаний. Бывает и так. Вот что было сказано Шанельке, в те новогодние дни, когда внезапно разыскал ее Дима Валеев, и почти в шутку она пожелала встретить Новый год не дома, в уютной квартире с елкой, а на диком скалистом побережье, на самом западе Крыма, куда ехать от Керчи пять часов с лишним.
Они стремительно собрались, устроив на заднем сиденье машины пакеты с банками оливье и упакованным в коробку домашним тортиком. И ехали, через мелкие дождики и снежную крупку, через удивительное стадо радуг, что бродило по бескрайней степи, тыкаясь в рыжие травы цветными прозрачными столбами. И, под невероятной низкой тучей, похожей на скомканный темный, почти черный бархат, подсвеченный снизу багровым закатным солнцем, приехали в маленький Черноморск, зимний, почти пустой, с ухабистыми безлюдными улочками и пустым маленьким автовокзалом. Тут встретил их тощий мальчик лет шестнадцати, в огромном пуховике, из-под которого торчали спичечные джинсовые ноги, уселся рядом с пакетами, и молча, моргая белыми ресницами, проехался к берегу, в тот самый дачный кооператив, где пару раз Шанелька отдыхала вместе с Крис и Тимкой в двухэтажном отельчике, набитом одинаковыми гостевыми номерами.
Continue reading
Оказывается, два года назад я была с первой “Дискотекой”, но еще не написала вторую. Фейсбук напомнил.
Прекрасно, что я эти два романа все же написала.
Рассказ о грифонах Митридатской лестницы и мире, их окружающем.С огромным удовольствием я посвятила этот рассказ Тамрико, которая очень много сделала и делает для моих текстов, да и вообще она просто очень хороший человек.
Написан в 2013 году, относится уже к “сказкам Леты”, хотя героиню зовут Света )
я написала шесть глав нового романа, то есть уже 4 авторских листа с большим хвостом, и это первый роман, который вообще не желает отодвигаться, давая место другим делам.
Когда я начинала его писать, я договорилась, что дам тексту полную свободу – пусть пишется, как ему хочется. Похоже, роман не понял, о каких областях жизни идет речь и теперь диктует мне реальность, в которой ему максимально удобно.
Будто не я пишу роман, а он пишет меня )
Еще я за ним не успеваю. Было уже такое с “Ингой”, я писала очень быстро, потому что боялась не успеть записать события книги, но к Инге я какой-никакой написала план, пусть он и полетел потом ко всем чертеняткам, так что я на план и грешила, вот, думаю, как помог-то.
С этой книгой по правилам нашей с романом игры никакого плана нет. И все равно еле успеваю.
Да. Рабочее название новой книги
КАРТЫ МИРА СНОВ
