О бесполезном

Рассказ для Веры

Лета шла по белой дороге, прорезающей степь, как брошенный в траву каменный нож и злилась. Злиться тут было хорошо. Ветер дул прямо в лицо и шумел в ушах, заглушая все вокруг, кроме мыслей. И еще – лезвие дороги, отточенное майским солнцем, плотно лежало под мерными шагами. Никого. Можно размахивать руками и не следить за лицом. Длинная тень шла впереди, ударяла по ступням снизу, подол короткой юбки мотался из стороны в сторону, показывая бедро, другое. Красиво. Ловко.
Веселая злость молчала внутри. Ее нужно было унести в степь, щедро сбрызнутую огромными маками – что росли не куртинками, а сразу – в половину поля, за ней алыми полосами, унести еще дальше – и там оставить.
Лета не оглядывалась, это тоже было частью злости – ушла и ушла, шаги ровные, быстрые, так можно уйти дальше, чем убежать, потому что долго не устаешь. Злость на степной дороге устанет быстрее. Она смотрит вперед Летиными глазами, видит бескрайнее, где травы уже выстрелили из мякоти весны колосья и острыми остями зацепились за лето. Через травы плоскими змеями брошены дороги, и смотреть на них хорошо.
Continue reading →

Солька легко взбежала по ступеням крыльца. Радостно пугаясь неизменности – остатки голубой краски на двери, угол с неровным кафелем, пятиугольнички серого пола – потянула дверь на себя. Узнала рыдание старой пружины, хлопок старого дерева о зачиненый жестью косяк, и – остановилась в полутьме холодного камня, держась рукой за раздерганное дерево перил. Спортивная сумка, оттянув другую руку, тыкала краем ступеньку, будто обнюхивала. Щенком тянула за собой. Тяжелела, обижаясь на остановку.
Continue reading →

Continue reading →

ТЕМНЫЙ АВГУСТ
Рассказ

Посвящается Елене Щепетовой

Слишком большое одиночество, чтобы с кем-то его разделить,
словно ромашка с четным количеством лепестков: любить – не любить,
словно подушка, тяжелая от пота и от кошмаров,
слишком большой выбор оттенков всевозможных загаров,
слишком, все вокруг слишком, все вокруг – словно,
люди кажутся странными для тех, кто заинтересован кровно
в инакости, в бесповоротности сказанного.
Темный август. Лето выключено. Сердце промазало.
Феникс Павел

Ромка срезал кисть и покачал на ладони. Виноград увесисто разлегся, тыча круглые ягоды меж растопыренных пальцев. Свалил аккуратно груз в припыленное белое нутро эмалированного ведра. Еще три таких грозди и можно нести. Второе ведро уже дробно круглило макушку. С горкой.
Ромка вздохнул. Собирать – удовольствие. Пять кисточек – ведро. Но таскать приходится часто. Тяжелые ведра гнули спину, лепили к позвоночнику пыльную рубаху. Прижимали кожаные сандалии к сухой земле. Земляные комки разбивались, сыпали неровную крошку под ступни. Кололи суставчиками стеблей. И ветер – неторопливый – горячо дышал в макушку, лез под завернутый воротник.
Continue reading →

В 2006 году я задумала написать короткий рассказик. С чертовщинкой. Пришел сюжет о том, что вот есть мастер, который делает татуировку-змейку на щиколотке персонажа, а она начинает расти, расползаясь по телу хозяина и меняет его. Доводит до самоубийства. Вернее, душит.

И в конце рассказа должен был стоять следователь, засмотревшись в окно, задумчиво гадая о том, какого же черта убитый наколол себе на теле огромную змею. Но прельстительная, сверкающая орнаментом татуировка не дает следователю спокойно жить и он отправляется на поиски мастера. Делает себе такую же – и, разумеется, умирает.
Continue reading →