- Ну, как? – Галка вышла из примерочной и медленно повернулась. Светло-зеленое платье, длинное, в пол, узкое, как вспомненные песочные часы, тихо поблескивало нефритовым узором. Короткие рукава открывали сильные смуглые руки.
- Тада-дадам! – она застыла, спиной к Даше и та захлопала, радуясь. Узкий подол был вырезан выше талии, открывая пастельно-зеленые брючки и полоску голой спины над свободно лежащим пояском. Галка взяла со столика бежевого оттенка клатч с блестящей застежкой. Повернулась снова и подбоченилась, так что съехали на запястье широкие серебряные браслеты.
- Галю, ты красавица, я в тебя влюбилась.
- Да ну. Пусть лучше масончик меня полюбит.
- Он тебя на время полюбит, а я навсегда!
Галка прошлась, поглядывая на себя в огромное зеркало на стене. Изящно села, положив ногу на ногу, закачала туфелькой, сброшенной на пальцы. Скомандовала:
- Надевай свое Платье Счастья.
И наступила Дашина очередь повернуться, пройтись, показать спину и плечи. Платье мягко трогало кожу при каждом движении, скользило, будто Даша плывет в ласковой вечерней воде. И вода, протекая по телу, говорит тихо-тихо, о том, что все будет хорошо. Все будет. Все…
Она села напротив Галки и, копируя ее, положила ногу на ногу. Так и сидели, глядя друг на друга: темноволосая в нефритовой зелени, пепельно-русая в жемчужно-голубом. Рассматривали, наклоняя нарядно причесанные головы.
- Даша…
- Что?
- Я ведь не зря. Гоняла тебя весь этот год не зря? Ты научилась чему-то?
- Галя, конечно. Сложно было, но это так важно. Да. Ты очень многому научила меня.
- Ну, хорошо. А вот и гости!
Она нахмурила темные брови, указывая Даше, чтоб не глупила, а потом улыбнулась, показывая, какое выражение лица нужно нацепить. И, покусав губы, чтоб стали ярче, королевой прошла в холл, придерживая рукой длинный подол. Даша встала, поправляя платье. Взглянула на себя в зеркало.
В глубине темного стекла стояла молодая женщина, стройная, с бликами света по округлостям бедер. С пепельными волосами, заплетенными на темени в сложную косу, исчезающую в рассыпанных по плечам прядях. Потемневшие от волнения серые глаза смотрели строго и немножко испуганно. Даша тоже покусала губы и улыбнулась, прогоняя испуг. Чего бояться, ну Саша, ну Новый год. Ведь красивая!
- Мауамуррр, – Патрисий, возникший из-под станины оверлока, аккуратно потерся об ее ногу.
- Спасибо, цаца моя, – шепотом отозвалась Даша.
Пришла мысль об Оленьке, но не успела подуматься толком, потому что вот он, Александр, идет вслед за нефритовой Галкой, улыбается, и щеки еле заметно отливают синевой. Галка торжественно несла букет из огромных обморочных лилий, бледных и роскошных. Сказала ревниво:
- Это не тебе, это Саша нам принес, чтоб тут. Я поставлю.
- Привет, – сказала Даша и, поправив плечико платья, опустила руки, не зная, куда их деть.
Александр остановился. Не отвечая, смотрел на нее. Даше стало неловко. Будто не видел он раньше нарядных женщин! В театре, наверняка, бегают в пачках. Пачками бегают. Машут ногами в белых колготках.
Саша заговорил, манерно выговаривая слова:
- Что ты здесь делаешь? Откуда, каким ветром и течением принесло тебя к берегам суеты? И где ваза, в которую надо поставить этот цветок?
Даше стало смешно. Она подняла руки, забирая в них волосы, повернулась:
- Ну, как? Умеем? Нравится платье?
- Ты нравишься. Галя, в следующем году привязывай ее цепью к машинке, а то ведь украдут.
- Ага. Тетки, которые у нас шьются, так и мечтают украсть.
Она торжественно поставила вазу с букетом на чайный стол и скомандовала:
- Все. Мотайте. А то за мной скоро приедут.
Саша, не отводя глаз от Дашиного лица, подал ей руку. Потом накидывал пальто и, встав на колено, застегивал молнии на сапожках. Взял у Галки сунутый ею пакет с вечерними Дашиными туфельками и, раскланявшись, увел Дашу в подъезд.
- Подожди, – Даша выдернула руку из его жестких пальцев и побежала обратно.
- Патрисий!..
Погладила глянцевую черную спину, поцеловала кота между ушами.
- Ты извини. Я утром приду. И еще принесу вкусного. Веди себя хорошо.
- Ммуоррока, – сказал Патрисий обиженно, но, крутнув хвостом, подставил шею – почесать.
Даша улыбнулась Галке и пошла к выходу. На сердце было не слишком спокойно, но, пробегая мимо полуоткрытой двери в каморку консьержек, она прогнала тревогу. Если решила начать новую жизнь, то пора начинать, Новый год для этого – самое подходящее время. Консьержка пробормотала вслед что-то злобное.
- С праздником! – отозвалась Даша.
Машина мягко ехала по ярким улицам, контрастный профиль Александра был под стать его гордому имени – четко вырезанный нос с горбинкой, сильный подбородок, высокий лоб. Волосы зачесаны назад, но не очень послушные, торчат темными иголками. Вот только щеки, бритые до синевы, не нравились Даше, не любила она мужчин с такими сизыми щеками. Но в полумраке салона их не было видно. И потом, кто ей велит так сразу его любить, решила, трогая лежащую на коленях маленькую сумочку, просто едут в ресторан.
- Я заказал столик, до самого утра. Там кабинеты, но это просто так называется, на самом деле ниши, отгороженные прозрачными шторами, ну, увидишь. Музыка там хорошая. Старый ресторан, настоящий московский.
- С цыганами, значит?
- Почему с цыганами? Там певица будет, довольно известная, голос хороший. Дашенька…
Отняв руку от руля, положил ее на Дашино колено.
- Мне могут позвонить, я отлучусь, на полчаса максимум. Это по работе. Я ведь сбежал, ото всех сбежал. Чтоб с тобой.
- От Оленьки тоже сбежал?
Машина вильнула и, свернув на обочину, остановилась. Саша повернулся, блеснув глазами.
- Оленька в гостях. Я ей позвоню, поздравлю. Чтоб все по-человечески. Если ты и дальше подкалывать меня собираешься, могу отвезти обратно. Мне нужно, чтоб ты мне верила, понимаешь?
Даша смотрела в его серьезное лицо. Некстати вспомнила, что, выходя, не подняла голову к желтым окошкам фотостудии. А зачем. Там – вечерина. Там все свои и им весело.
- Я тебе верю, Саша, – ответила в тон и старательно улыбнулась.
- Вот и славно.
За окошком машины столица полнилась огнями, сверкали ленты гирлянд, протянутые вдоль проспектов, стены высоток мигали электрическими узорами. Со всех сторон через привычный шум города доносились всплески музыки. А за правым Дашиным плечом, невидимый, висел ее соглядатай, личный шпион, который нашептывал в ухо, комментируя все, что происходит. Она привыкла, он был с ней всегда, даже когда в седьмом классе первый раз поцеловалась. Вот и он, твой первый поцелуй, Даша, услышала она тогда шепот соглядатая. Что чувствуешь? Подгибаются ли коленки? Не ври себе, ведь мокро и странный вкус, а еще он недавно курил. Ага, уговори себя, что влюблена, знаешь для чего уговори? Чтоб оправдать этот мокрый язык у себя во рту и что он сразу же полез расстегивать кофточку…
Даша росла, быстрая угловатая девочка превратилась в красивую молодую женщину, а невидимка рядом шептал и шептал. Портил ей жизнь. Так она полагала, устав от постоянных комментариев. Мысленно кричала ему «что ты хочешь? Чтоб я никогда не смогла просто влюбиться? Я хочу, как другие, чтоб крышу сносило, чтоб ни о чем не думать и только ах…» Но и ее крик был прокомментирован насмешливо, шепчущим эхом вернувшись в ухо. И она привыкла думать о себе – рыба, холодная, не способная на настоящую любовь. И даже на приятную глупость влюбленности. Потому делала все так, как делают другие: волновалась перед встречами, ревновала, смеялась, держась за руку очередного, вполне симпатичного. А потом без сожаления расставалась, когда уходил. Они все уходили, будто трезвый шепот соглядатая отражался холодом в серых глазах.
- Ты что примолкла? Расскажи о себе. Как попала в этот Вавилон? Приехала мир покорять?
- Нет. Не поверишь, но нет. За любовью приехала. Вслед за любовью.
- Ага, значит, он приехал? Покорил и увез красавицу?
- Да. Курортный роман. У нас таких мальчиков в Южноморске сроду не бывало. Бейсболка, шорты по колено широкие, футболка с неприличной надписью.
- Рокер, что ли?
- Панк…
Саша покачал головой, улыбаясь снисходительно.
- Не повезло тебе. Знаю таких, с мозгами набекрень.
- Мне это и понравилось. Я же сказала, у нас таких нет. Вот ты бы у нас сразу всем полюбился.
- Это почему же?
- Так должен выглядеть преуспевающий мужчина, который всего добился. А Олег…
- Привез тебя в столичный сквот в трущобах, вы воровали гамбургеры в макдональдсе и собирали бутылки?
- Нет, что ты! Оказалось, панковский ирокез и факи на майках – лишь маскарад. Он осветитель в технической бригаде, что устраивает концерты и фестивали. Понимаешь, рядом со звездами, но сам – техник. Может, поэтому…
- Что? Ты его бросила?
- Да нет же!..
Она щелкнула замком сумочки, тронула пальцем гладкий бок сигаретной пачки.
- Давай не будем сейчас о таком. Не хочу я.
- Не будем, – согласился он.
- А Оленька? Мне показалось, она очень зависит от тебя.
Саша рассмеялся и театрально воздел руки. Машина вильнула.
- О, женщины! Сама только что сказала, не будем о таком, и тут же спрашиваешь, приревновав.
- Я не ревную. Мне просто показалось…
- Видишь, впереди терем? В лампочках весь. Стоянка позади.
И, выкручивая руль, договорил с легкой горечью:
- Было дело, увлекся я Ольгой. Она совсем ребенком была, школьница. Но это такие пустяки, мимолетно, все прошло. Жизнь складывалась порознь, когда они вдруг с папой у меня появились, – уважаемый человек, мой учитель! Предложил некую сделку, не буду подробно о ней. И я пошел навстречу. Ну вот, приехали.
Продолжение следует…