Днвнк чтн. “Орландо” тем временем с наслаждением дочитан. В двух текстах книги он-лайн найдено умилительное расхождение, тем более умилительное, что оба текста сняты с одного перевода Елены Суриц. На одном сайте Орландо, изгнав эрцгерцога с лошадиным лицом, чувствует, что поместье вслед за поклонником покидают “жизнь и любовь” (жизнь и любовь, повторено в абзаце трижды или четырежды), а в другом тот же эрцгерцог и та же, слово в слово, жаба ему за шиворот, но поместье покинули “жизнь и любовник”…
Я не в курсе, откуда берутся такие ошибки, возможно корректор сайта решил слегка поправить дамочку Вирджинию Вулф, а то расписалась тут, непонятно про что.
Интересно, как оно в оригинале.
И насчет “оно”. В другом абзаце Орландо, в женщину превратясь, смотрится в зеркале, и видит себя красотой “горящее в снегу”. В смысле оно, в смысле Орландо, горящее. И правда, поставить средний пол существу, которое то дама, то кавалер, и пусть оно само там разбирается с собой. Оно, в смысле, Орландо.
Но сам роман, конечно, прекрасен. Умен, блестящ, великолепно ироничен, свободен и, несмотря на длиннейшие предложения и рассуждения в несколько страниц, увлекателен и никак не зануден.
И перечитывать его надо. И не один раз.

Своя комната:

“Из бесчисленных исповедей и самоанализов узнаешь, что написать гениальное произведение — дело почти всегда неимоверно трудное. Всё против того, чтоб оно вышло из-под пера полным и невредимым. Обычно материальная сторона против. Собаки лают, люди вмешиваются, деньги нужно делать, здоровье ни к черту. И вдобавок ко всем невзгодам — пресловутое равнодушие мира. Он никого не просит писать стихи, романы, исторические хроники: мир в них не нуждается. Миру все равно, найдет ли Флобер нужное слово, проверит ли со всей дотошностью тот или иной факт Карлайл. Разумеется, за ненужное он не станет и платить.

Ее же рассказы и роман “Орландо”.
“Орландо” кругом в привычных библиотеках позакрывали, как и почти все романы Вирджинии, но есть в библиотеке Мошкова, но так отвратительно там пропечатано, что можно сломать глаза, читаючи. Особенно прозу Вульф, которую сама автор без жалости ругала за многословие и разглагольствования.
(16 декабря)

(смеялась что-то…)
Скрестив ноги и задумчиво трогая усики, доктор Валленс спросил меня, чем я занимаюсь. (Он считает меня хронической больной и настоящей леди.) Я ответила, что пишу. «Да? Романы? Что-нибудь легкое?» Романы. «Среди моих пациенток есть еще одна писательница — миссис Дюдини. Мне надо было встряхнуть ее — чтобы она выполнила договор, договор на новый роман. Она считает Льюиса слишком шумным. А еще у нас есть Марион Кроуфорд… Мистер Дюдини — король головоломок. Предложите ему любую головоломку — и он обязательно ее разгадает. Он сам сочиняет головоломки, и их печатают в меню. И еще пишет о головоломках в газетах».