15 ноября. Старый рассказ

Продолжаю вынимать свои тексты из сундука.
Вот рассказ “В метро”, написанный в 2008 году. Тогда я еще баловалась моделированием ситуаций по принципу, “а что будет, если…”, позже я это бросила и перешла к вечным ценностям. Перестала писать о странном случае, что случился с гг, а стала – о любви или предательстве, верности или страхе, да полно вещей, о которых можно рассказывать через “случай который случился с гг”
Потому рассказ можно считать ученическим, а не убиваю я его, потому что урок был усвоен правильно, и в какой-то степени из-за этого рассказа тоже. Нет, соврала. Есть у меня сосланные в кладовку рассказы, которые тоже помогали усвоить, но в них дальше моделирования ничего не проклюнулось. Этот остался, потому что в нем “само вылезло”, без моего осознанного желания. И он стал чуточку больше “странного случая в метро”.
Вернемся к нашим барашкам. Если коротко, это триллер о том, как две реальности вламываются друг в друга, показывая герою одно из возможных будущих – его и его девушки. А потом расходятся, оставляя его вроде бы в безопасности.
Мне было интересно, что он почувствовал и как справлялся с ужасом в обыденности.

В МЕТРО

8 октября. Черный виноград

А меня тут угостили черным виноградом. Второй раз двумя ведрами. Так что, на кухне снова Темный август (и девочки Черного Винограда)
Съесть два ведра изабеллы невозможно, вино я не пью и ставить его в квартире не люблю (в своем доме наверняка ставила бы), варенье сварить из винограда, который состоит из шкурки, косточек и ошеломительно прекрасного запаха – тоже не идея.
Так что я варю густейший черный сироп, квинтэссенцию Темного августа, запечатывая в литровую бутылку целое ведро ягод.
Да, и надо найти старый рассказ про Темный август, я его не переделала, как хотела, так он и живет сам по себе. Какой был)

“Рассказ написан аж в 2007 году, немного поправлен в 2011. Надо бы за него взяться, ну пусть пока так.
“Сели на обочине. Ромка потянулся, похлопал теплый глянец небольшого арбуза.
– В темном августе, – сказал Пестик, – на дальнем краю виноградника можно встретить Девочек Черного Винограда…
– Чего-о?
– Так дед говорит. И еще. Их увидеть могут лишь юноши, не знавшие женщин. Но уже хотящие их.
– Загнул!
– Сам просил рассказать! – разозлился Пестик, – это ж не я так, а дед. Хочешь по-другому? Чуваки, что еще телок не трахали, но дрочат ночью на одноклассниц. Так понятно?
Ромка покраснел до пота, маясь неловкостью фразы из дневного, мальчишечьего – здесь, среди призрачного ночного зноя.
– Ну, извини, дурак я. Не буду больше. ”

Читать рассказ полностью

16 сентября. Второстепенная богиня

Написался рассказ, увиденный, как и сказка о седьмом короле, очень давно, парой картинок. Всегда боюсь писать рассказы по увиденным картинкам, чтоб не соврать, вдруг думаю, я нарассказываю не ту реальность, что прячется за картинкой. Такое бывает, когда смотришь в чужие окна, или на чужие фотографии, да просто на незнакомых людей, объединенных какими-то связями.
“Мальчики в подвале” (выражение Кинга о работе подсознания) примеряли к картинке какие-то кусочки сюжета, они мелькали у меня в голове, предложенные, но все были надуманными, так мне казалось. Я отрицательно качала головой.
В итоге пришлось сесть и снова написать, следуя за кистью. По ходу рассказа знакомясь с его героями и узнавая их имена.
Рассказ (или все же сказка) посвятился Елене Колчак, человеку моего каррасса. Тут снова литературная игра, возникшая из опечатки, ибо карасс в боконизме Курта Воннегута имеет другое определение. Мой каррасс – это люди, составляющие часть жизни друг друга, без оглядки на расстояния, личные встречи и частоту общения. Люди, которые в моей жизни состоялись навсегда и продолжают в ней быть.
Первая редакция рассказа – на самиздате, потом я его на своем сайте Татуиро выложу, на страничке с книгами. Картинку вот подберу )
http://samlib.ru/editors/b/blondi/boginja.shtml

Комната Милицы. Рассказ

КОМНАТА МИЛИЦЫ
О смирении

Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус!

Милицу ее новая квартира вполне устраивала. Конечно, метро с двумя пересадками и по вечерам надо смотреть не на светлые сумерки, что могут длиться почти до утра, а почаще на часы, чтоб не оставаться ночевать у приятельниц. Но, во-первых, за полгода учебы Милица так и не припасла себе мест для вечерних развлечений, а, во-вторых, у нее не было подруг, у которых хотелось бы остаться.
Конечно, никто из девочек не отказал бы, но общежитие, встать утром с пересохшим ртом и заспанными глазами, и знать, что кто-то рассматривал тебя раньше…
У Милицы были два тайных недостатка во внешности. И множество явных. С явными, так-то, некрасивый прикус, поры на висках, скучный разрез глаз и широкие крестьянские колени, Милица смирилась, поняв лет в пятнадцать, что это все – она сама, как бы не хотелось, хлопнув дверью, выйти в свет людских взглядов капризной походкой Анджелины Джоли и поплыть, улыбаясь равнодушно, рассекая красотой волны мужского внимания. Но она Милица Латовски, среднего роста, со средней фигурой, с не самыми густыми каштановыми волосами, с плечами, чуть вздернутыми, будто все время собирается ими пожать. И потому – или умереть, исчезнуть, или примириться с тем, что не Энджи.
Continue reading

31 мая. Сенька и Сонечка

в разговоре вспомнился мой рассказ о собаках-оборотнях. Нашла вот аудио-файл, созданный Анатолием Герасименко и Кирьяном Кузнецовым

Elena Blondie – Сенька и Сонечка.mp3

 

и почитать его же

15 марта. БАТНИКИ

(Саша Хуснуллин напомнил, и повесть пишется примерно о том самом времени))))

Они сидели на лавочке во дворе, смеялись и слушали, как играет на гитаре Серега.
Ах, Серега!.. Кудри до плеч, расклешенные джинсы до середины двора и батники. Ушитые так крепко, что еле выдерживали пуговицы, и похож Серега в любимом своем батнике на расписанную красными розами змею.
Батник, по словарю, приталенная блузка или кофта, мужская и женская, с застежкой-планочкой и отложным воротником.
Как строен Серега в своем цветастом батнике, сидящий на лавочке со взрослыми девочками! И планочка-застежка была и дырки между пуговицами светили. А воротничок не просто отложной, концы его были длинными, как уши спаниеля и острыми, как уши овчарки – так надо. Когда задувал ветерок, воротниковые уши хлопали Серегу по щекам, и их приходилось придерживать руками, а руки-то заняты! В них – гитара.
[spoiler]

Тише люди ради бога тише…
Голуби целуются на крыше…

и дальше не помню, не помню и вдруг:

Палюбил Ромео – сын Мантеее-еки
дочь врага – Джульетту Капу-летти!

И после перерыва, во время которого, отдав гитару Светке в мамином парике из стоячих скорлупой белых волос и в платьице таком коротком, что сейчас и нет таких (даже в Керчи – нет уже такого мини, какое носили взрослые девочки тогда, эхехе, и мини было минимальнее и клеша расклешеннее)), так вот, отдав мини-Светке с макси-ногами на супер-платформах гитару подержать, Серега встряхивал кудрями, пробегал пальцами по планочке батника, проверяя – не улетели ли пуговки, те три, что застегнуты в районе талии,
потому что расстегивать батник принято почти до пупа, забирал обратно гитару, и…

В гавань заходили корабли, корабли
Большие корабли из океана
В та-аверне веселились моряки, моряки
и пили за здоровье атамана!

Нежный возраст не мешал мне задумываться, а к чему в таверне – атаман, ведь не степь казацкая. Но я была занята, я ушивала клетчатую рубашку, делая на спине ее две длинные вытачки. И спереди тоже. Чтоб и у меня – батник. А вдруг я пройду по двору в своих первых взрослых босоножках на танкетке (до этого только сандалеты, те, что с первого класса меняли лишь размер) и Серега увидит…
Но я понимала – не увидит. Ведь моя рубашка из “Детского Мира”, даже ушитая вручную до невозможности вдохнуть, не имела воротника, чтоб висел длинными собачьими ушами. Увы и увы. И нет у нее таких чудесных острых манжет, которые надо заворачивать, чтоб края торчали углами. Да и вообще, Серега Король на малявок не смотрел. У него вон Светка в мини. И Галка в клешах. И Ирка в огромных красных бусах…

В дверях стоял наездник молодой, молодой
Глаза его, как молнии сверкали
Наездник был красивым сам собой, сам собой
пираты в нем узнали юнгу Гарри

Вот снова! На чем же он ездит, если – юнга? Может, просто в отпуске решил поездить, на лошади… А в дверях стоял, прям с
лошадью, что ли? А если он был наездником еще до морей, то сколько же лет юнге Гарри?
Дальше приходила в песню любовь, и юнга оказывался не таким уж и юным, видимо, туповат был Гарри – карьера на флоте ему никак не светила, так в юнгах и прозябал.

Но за первую строчку о гавани – прощалось Гарри и Сереге все.

Январь 2011

[/spoiler]

21 февраля. Рассказ 3. От еще одной коллеги

Людмила читала всегда с выражением, очень страстно и туристы обожали с ней ходить. Переживали все вместе.
И вот, по утвержденному тексту, на середине маршрута читает Люда стихи Сельвинского про оборону Аджимушкая, доходит до строк:
- Кто всхлипывает тут? (слеза мужская тут может прозвучать кощунством и далее-далее…)
Но до слезы Люда не додекламировала, ибо на грозный вопрос получила ответ дрожащим виноватым голосом:
- Я-а-а-а…
Посветила фонариком и увидела в заднем ряду зареванную туристку, которая честно призналась, что да, это она “всхлипывает тут”…

21 февраля. Рассказ 2

Не мой, а дамы-коллеги.
В группе попалась ей дама с маленькой собачкой. Оставлять песика наверху отказалась, мотивируя тем, что собачка пугается без мамочки. И вот идут они под землей, дама держит лялю-песика на плече, нежно прижимая руками к груди. Воркует, успокаивая. Доходят они снова до братской и снова – сейчас выключим свет, предупреждает Георгиевна, и молчим. Фонари гаснут, все тихо замерли.
И вдруг – пронзительный вопль в темноте. И ругательства. И все заорали, хватаясь друг за друга и топчась на слабых ногах.
Когда включили фонари, оказалось, что нервный песик, который предупреждения экскурсовода не понял, со страху укусил хозяйку за плечо, и она, в кромешном мраке, мягко говоря, испугалась…
Я б тоже испугалась, если б меня кто-то, во мраке, за плечо зубами.

21 февраля. Ко дню экскурсовода. Рассказ 1

Однажды я водила под землю группу балованных детишек, натуральные монстры попались, шумные и капризные. Слушали плохо, смеялись, толкали друг друга, хватали ржавье, лежащее на объектах (всякие военные куски снарядов), прыгали по высеченным из камня лежанкам в подземной казарме. Так я домучила их до братской могилы, где по тексту экскурсии делали мы минуту молчания. С выключенными фонарями. А группа была небольшая и я с фонарем была одна. Так что я предупредила детишек, сейчас станет совсем темно, то есть совершенно. И – тишина. И выключила свет. Сначала они в темноте хихикали, снова толкались, потом все же замолчали. И я молчу, тихо отойдя на пару шагов. Минута тянется, пошла вторая. В полной тишине я сказала мирным голосом, ну вот, включаю фонарь и идем на выход. Щелкнула и сразу выключила свет снова. В кромешной темноте сказала сокрушенно, – ну вот, опять… не работает…
И стою дальше. Через полминуты уже напряженной тишины кто-то вздохнул. Еще кто-то заскулил тихонько. Я выждала еще минуту, пощелкала не помню уже чем. И наконец – свет!
Никогда еще я не вела обратно такую тихую, такую послушную и спокойную детскую группу. Смотрели преданно, старались не отставать.

9 февраля. Про рассказ

ночью, к своему счастью, написала рассказ. А то стала волноваться, ну да, меня хлебом не корми, дай поволноваться, а не разучилась ли я их писать, пока ворочала романы.
Усадить себя за текст становится все тяжелее, куча вокруг дел, делищ, причин и неотложнейшего всего подряд, что вполне можно отложить и мир не перевернется. Каждый раз себя насильно усаживаю, и каждый раз боюсь, а вдруг это знак – не надо лено, не пиши его, не нужен.
и каждый раз вижу, нормально, все хорошо, надо было сесть и написать, рассказ получился.
Это мне теперь что, это мне теперь всегда так? Ну, с романами попроще, там один раз начал, как и писал об этом Маркес, а дальше ходишь туда как в гости, как на работу, как в нору укрыться, в общем, место натоптанное, велкам автор. (сесть за главу все равно нелегко). А с рассказами каждый раз снова себя кнутом и взашей.

Немножко о там, как оно было. Вернее, я собралась тут написать, но сразу поняла – все уже написано в рассказе, остается лишь добавить, что мне одновременно сильно захотелось его написать (как будто подобрать то, что вот, увидела, нашла) и захотелось подарить Ире Лобановской, которая мучается сейчас в больницах и кабинетах что-то светлое и неуходящее. Ну, допустим, нетускнеющее от многократного пользования (чтения). Я могла и не справиться, эк замахнулась, сразу на непреходящее, но как писал Миша Финке в романе Дискотека, хотеть, не боясь желаний, тоже надо уметь. Не бояться не бояться)))
Так что я захотела и написала про Джека и одну на двоих мечту.