Писать роман мне одновременно весело и очень трудно, у меня уже давно так тяжело не шел текст (или я всякий раз так думаю…))). Почему трудно, я уже писала, а вот весело по двум причинам. В нем появляются герои, у которых нет реальных прототипов, и когда они вдруг оживают, я гордясь, начинаю к ним испытывать. То нежность, то раздражение, и эдак переживаю вместе с Ленкой, и чего-то там им желаю. Вторая причина для веселья чисто профессиональная и потому сама веселюсь, в одиночестве. Мое стремление к простоте текста, чистоте текста (при постоянных опасениях не порубить его на мелкие неживые куски или высушить насмерть) результаты приносит. Текст хорошо читается и не видно, как сделан, а потому кажется совсем простеньким, легким в исполнении, ну чего там, села да написала.
А значит, привет, новые авторские страхи! А вдруг он никакой, а вдруг не запоминается, а вдруг, а вдруг…
Хорошо что я знаю о своей привычке копить страхи, а значит, стараюсь с этим справляться.

когда мне вечером много и хорошо пишется, утром могут быть два состояния.
1. Все из рук валится и хочется приятно лениться, зная – имею право.
2. Хочется горы свернуть, и сразу перед глазами горная гряда, что покорно ждет сворачиваний, списком.
Оба состояния прекрасны

(скромно) и большой кусок тридцать первой главы Дискотеки я тоже села и написала…

(что-то смеюсь)
Ниже слова, которые ворд подчеркнул красным в 25 главе Дискотеки:
свитерок
дверочка
пацанские
Жориков
Светища
Маргоша
ухмылочка
фигня
дебилы
придурки
жопа
нафига
приперлись
Continue reading →

вот жеж.
Пиша вторую книгу Дискотеки, вдруг поняла, что я лишила невинности уже четвертую героиню в своей прозе. В этом, конечно, ничего удивительного нет, акт этот к сексу имеет мало отношения, он – инициация и символизирует. Так что, если героиня в определенном возрасте, то для нее событие никак не проскочит незамеченным, типа, ой, я ж и забыыыла, на той неделе-то… То есть мне – автору приходится иметь дело с событием, вместе с героинями.

Я когда что-то пишу, то люди, которых я вспоминаю вплотную, работая над текстом, вдруг появляются из ниоткуда.

Годами может длиться молчание, но начинается текст и пожалте – звонок, или встреча на улице, или издалека, или же известие.

Конечно, можно мистики накрутить, играя в загадочность, но как сказал мне Вова, совершенно правильно сказал – не нужно нагнетать в реальную жизнь лишней мистики, она и так…

Так что, я просто отмечаю )