В которой есть яркий свет, телекамеры, люди, вещи, интриги, предательства, быстрые решения, громкая музыка, авантюрные поступки, красавицы и красавцы, новые ипостаси и разнообразные эмоции. А также – Патрисий

Еще дома, в своей большой и светлой, захламленной обрезками шкур, кожи и тканей комнате, Даша ставила гладильную доску напротив телевизора и, работая, включала видеокассету с каналом фэшн. Под пальцами медленно передвигалась ткань, щелкали маленькие ножницы, иголка, посверкивая, тянула за собой прочную нитку. А сквозь экран шли на нее, покачивая бедрами, прекрасные гибкие женщины, с длинными шеями и худенькими плечами.

И зря болтают, что они костлявые и плоские. Даша поворачивала раскрой, не отрывая глаз от очередной коллекции, протягивала нитку, скручивала на пальцах узелок, – нет там некрасивых, есть – разные, и с разными фигурами, несмотря на жесткие стандарты веса и объемов. Если мода действительно высокая, смотреть на изысканные вещи и гибких женщин было чистым наслаждением. И казались они пришелицами из космоса, особенно, когда в заключительной части показа, подхватив под руки модельера, тащили его на подиум – высокие, как приснившиеся поэту жирафы, огромноглазые. Но между ними шли, немного стесняясь, земляне – маленький некрасивый мужчина или полноватая женщина в вечернем платье. И главными в действе были – они. …Наметав вещь, Даша отправлялась за машинку и вздыхала. Это был космос – недостижимый.
И вот он тут – космос. Прямо под ней, этажом ниже.
Пробираясь по заваленному ломаной мебелью коридору вслед за Галкой, она прислушивалась. Снизу рокотала невнятная музыка, мешаясь с гулом толпы. Там, в большом зале рядами стоят элегантные легкие стулья, а у стен – столики с закусками. На шелковом полотне, растянутом, как огромный воздушный змей, буквами, свитыми в логотип, написано имя очередного модельера. Сверкают вспышки, пялятся в одну сторону черные глаза объективов. И брошен через весь зал огромный, длинный язык подиума, освещенный множеством ламп – с боков, сверху. Плавно ступают по светлому полу ноги, как учили, шаг за шагом, ставя туфельки ровно по одной линии.
Даша споткнулась, загремев, взмахнула руками, стараясь удержать падающую пирамиду деревянных обломков.
– Не убейся, – прошипела Галка и споткнулась сама, – куда мы премся? Данила!
В полутьме вырезалось длинное прямое отверстие из света, и девочки, идущие впереди, стали проскакивать, одна за одной, в приоткрытую дверь. Даша нащупала дверную ручку и тоже вошла, осматриваясь. Похоже, пустая гримерка. Мутные зеркала вдоль стены, столики с разбросанными старыми кисточками и пустыми коробочками из-под косметики, несколько стульев. Неоновая лампа, привычно, как в мастерской, щелкала, набирая силу, и это немного успокоило Дашу. Настя, быстро двигаясь, усадила девочек перед зеркалами. Выуживая из большой сумки пузырьки и баночки, расставила на древнем пластике. Оглянувшись на Дашу, сказала:
– Я ассистентом гримера работала. Кой-чего умею.
– Потише, – предупредил Данила. Вытирая пот со лба, скинул дубленку и, отведя Галку в угол, что-то ей зашептал. Та, насупив черные брови, внимательно слушала, вертя на пальце кожаный шнурок, согласно кивала. Данила показывал на дверь, махал руками, стучал пальцем по часам. И, договорив, повернулся к занятому народу:
– Мы с Мишкой, как время Ч, вернемся и свистнем. Часок у вас есть.
Подмигнул Даше и исчез. Галка дернула ее за рукав свитера, показала на пакеты с платьями, сваленные горой на стул.
– Одеваться. Пора, Даш.
Перекидываясь словами, они быстро облачали девочек в белую кисею, затягивали на груди, талии, бедрах кожаные ремни, шнуровали. И, накидывая одетой девочке на плечи салфетку, отправляли обратно к зеркалу. Там Настя, закусив губу, расправляла волосы, чесала, ловко подкалывая крошечными заколками, аккуратно пшикала муссом, сжимала в кулаке кончики прядей и они ложились на плечи блестящими завитками. Отступая и осматривая свою работу, Настя пропела вполголоса:
– Энциклопедия юных сурков! Костер с одной спички я, может, не разведу, а вот красоту навести – хоть в пустыне, хоть на полюсе…
– Галя, – спросила Даша, скидывая жаркий свитер и расправляя подол широкой футболки с желтым смайликом на животе, – а куда мужики свалили? Вдруг нас застукают тут? Чего скажем?
Галка, выпятив челюсть, крутила перед собой Алину. Та послушно поворачивалась, переступая полупрозрачными каблучками, придерживала рукой белый подол. На кисее резко выделялись длинные и черные Алинины ногти.
– Чудовище, – пробормотала Галка, обращаясь к ногтям. И хмыкнула одобрительно:
– А ничего контраст. Мужики? Им надо подгадать время и перед самым выходом выманить Эллочку. Задержать в зале. Или похитить куда.
– Утопить в Москве-реке? – с надеждой предположила Даша.
– Лед еще, не утопишь, – Галка расправляла легкие складки. Обок стоял Петр и гордо целился в Алину маленьким фотоаппаратом. Ярик держал в руках зловещие мартенсы с висящими шнурками.
– А еще этот Тэк, придурок! – вспомнила Галка, – наверняка от вешалок не отходит. Вот Мишка им и займется.
– А-а-а… – Даша собралась уточнить, каким же это образом Миша станет заниматься Тэком, но в коридоре загремело, застучали неровные шаги. И она, вместе со всеми затихнув, прислушалась. Шаги приближались. Большой, маленький, снова большой. Хоть бы мимо! Но дверь заскрипела и хлопнула о стену.
– Ага. Нашла. Чуть не убилась в потемках.
Ирена, опознанная только по голосу, явилась на пороге во всем серебряно-золотисто-сетчато-кожано-заклепанном великолепии. И, шурша эполетами, хлястиками и фалдами, ступила в комнату. Поворачивая оранжевую голову, прищурилась, разыскивая Галку:
– Данила сказал, вы – где ремонт. Галь, скоро наш выход. Я первая иду. Там бардак, ну как обычно. Элка крутится рядом, я сказала в туалет, сказала, вернусь сейчас. Данька говорит, вы идите уже, а за кулисами – в толпу. И к нам, сказал, не подходите…
Выговорив послание, Ирена повернулась и снова исчезла за дверями. Даша крепко взяла за ледяную руку Таню Томилину. У той мелко тряслись плечи. Губы на обморочном лице синели даже сквозь розовую помаду. Даша осторожно потянула вялую руку, и девочка ступила следом за ней, как во сне. Сзади подскочила Настя, схватила Дашу за плечо, что-то приговаривая, резкими взмахами щетки прочесала длинные волосы, пожамкала влажной ладонью концы прядей. И перекрестила в спину.
Цепочкой, как привидения, потянулись они по извилистому коридору. Звякающая Ирена шагала впереди, за ней Галка с охапкой платьев в пакетах, Даша с Таней, девочки. За ними, расправив плечики и подняв узкий подбородок, держала платье обеими руками Алина, плыла, будто уже шла по освещенному языку. Замыкали строй Петр и Ярик, который тащил в руках зачем-то прихваченные Алинины мартенсы. Маленькая Алена осталась в дверях гримерки, ей поручили стеречь пальто и сапоги.
Даша вела Томилину по узкой служебной лестнице следом за Галкой, и, когда свернула за угол, все мысли вылетели из головы.
Яркий свет, множество суетящихся людей, кабели, что кажется, сами собой волочились по полу, колыхание боковых кулис, крики, резкие всплески музыки из-за стены, разрезающей пополам большое пространство. Решительно нахмуренная Галка оглянулась, поманила рукой, указывая направление и за сверкающей Иреной вошла в высокий проем. Даша потащила свою подопечную следом.
Жужжание голосов оглушало, будто в уши напихали пчел. А в глаза напихали бабочек и райских птиц. Даша ошеломленно оглядывалась, стараясь не упускать из виду кудрявую Галкину голову. Люди обступили, толкали, не глядя, протискивались; топыря локти, защищали надетые наряды и несомые на вешалках вещи. Тарахтели длинные стойки, переезжая с место на место, платья на них помахивали рукавами и подолами. Пробегали с микрофонами журналисты, за ними, как приклеенные, тащились операторы с черными драконами огромных камер на плечах.
– Тут, – прокричала Галка и толкнула Дашу к стене. Та растопырила руки, защищая Таню и платье. Поодаль сверкающим островком толпились у зеркальной стены девушки Эллы. Кивали токи из перьев и лоскутов на замысловатых прическах.
Маленькая женщина в строгом костюме бегала, прытко уворачиваясь от разряженных женских фигур и деловитых мужских. Держа перед собой планшет, громко выкрикивала имена, что-то наказывала подбегающим к ней людям. Даша с облегчением рассмотрела народ – таких, как она, в обычных джинсах и майках, полно – помогают натягивать вещи, поправляют прически и шляпы.
Мимо вдруг прошествовал Саша, нарядный, как концертный рояль, со своим букетом наперевес. Мельком глянув на остолбеневшую Дашу, слегка поклонился. И, пробуравив толпу, оказался рядом с Эллой. Та крутилась вокруг своих золотых рыбок, затмевая их алым брючным костюмом, подпоясанным вырвиглазно-синим шелковым кушаком в китайских огурчиках. Даша, укрываясь за стойкой с одеждой, просунула голову между зеленым пиджаком и полосатым халатом. Александр, подойдя, склонился в поклоне, поймал Эллину ухоженную ручку и впился в нее долгим поцелуем. Ненадолго отрывался, что-то воркуя, и прикладывался снова, уже чуть выше. Наконец, обняв за плечи, почти насильно всучил букет и, перекосив восторгом бритое лицо, отступил на шаг, будто боясь обжечься о немыслимую красоту. Элла кокетливо рассмеялась. Нюхая цветы, благосклонно слушала, а змей-искуситель, снова подскочив, все нашептывал ей в ушко, тихонько подталкивая в сторону зрительного зала.
Рядом, повинуясь резким командам женщины в костюме, выстроились и потянулись к огромному проему, затянутому полотном, манекенщицы в цветастых юбках и сарафанах, отороченных мехом.
– Элка следующая… да где же Мишка, черт! – раздался Галкин голос. Она, прячась за вешалкой рядом с Дашей, страдальчески кусала губы, глядя, как Саша вьюном вьется вокруг Эллочки.
Пока она переживала, Эллочка решилась. Подозвала к себе Тэка и, строго что-то ему наказав, двинулась за Сашей к боковому выходу. Галка перевела дух, выпрямляясь. И схватила Дашу за руку.
– А! Вон, смотри!
Даша смотрела, раскрыв рот. Миша шел через толпу, неузнаваемый и прекрасный. Худое бледное лицо с яркими пятнами на щеках, изящная стремительная походка. Небрежно отводя рукой встречных, легко уклонялся от толчков, изгибался и выпрямлялся, будто танцевал под собственную, никому неслышную музыку. И, натолкнувшись на Тэка, всплеснул руками в деланном удивлении. Следующие несколько минут Даша наблюдала, как два наряженных красавчика расхаживают вокруг столпившихся в ожидании выхода девиц, как Миша, молитвенно складывая руки, вдохновенно врет что-то, судя по довольному виду дизайнера от ногтей – о Тэковом беспримерном таланте. Как, остановив умельца, Миша нежно кладет руку на ухоженный затылок, и, наклоняя его ухом к своему рту, шепчет что-то, значительно улыбаясь. И тот, покраснев и кивая, вдруг отходит от стайки девиц за Мишей, не отводя ласковых глаз от его шелковой рубашки и роскошного шейного платка. Уходит! Не обернувшись!
Когда парочка скрылась, Галка повернулась к Даше, не обращая внимания на ее раскрытый рот, скомандовала:
– Таньку хватай, и за мной.
– Они же…
– “Элла Вэлла”, – закричала дама с планшетом, пробегая мимо к золотым рыбкам, – ваша очередь, пошли!
Покинутые командирами девочки растерянно топтались, оглядываясь. Дама кричала, указывая на выход к подиуму, и раздраженно дергала свой планшет. Ирена, кивая и делая руками успокаивающие жесты, построила моделек и двинулась вперед. Рыбки, сверкая и растерянно оглядываясь, потянулись следом.
– Дашка! – Галка, отягощенная охапкой платьев, пнула ее коленом в бедро, – не телись, черт, пошла!
– Мы же с ними, столкнемся!
– Иди!
Даша дернула за руку Таню. Та послушно двинулась следом, опустив голову. Черные волосы, схваченные по лбу широкой кожаной лентой, рассыпались по обнаженным плечам. Даша тащила ее за собой, и та шла, как мертвая. И стоило остановиться, вяло останавливалась тоже. Не сможет, не пройдет! – с отчаянием поняла Даша.
А впереди, там, где они неминуемо должны были столкнуться с золотыми рыбками, что-то произошло. Девочки Эллы столпились, закрывая происходящее, и Даша, проскакивая мимо, краем глаза через лес длинных ног и опущенных рук увидела сидящую на полу Ирену. На лице той плавало страдальческое выражение, одна нога была вытянута вперед, и Ирена, старательно стеная, растирала колено.
Выбираясь из людского водоворота, Даша встала около Галки у самого занавеса. Та, прислушиваясь к тому, что происходило в зале, махнула рукой, показывая Петру и Ярику, куда поставить прихваченные с собой стулья, свалила на них свои платья. И сдавленным голосом прокричала в Дашино ухо:
– Пока возятся с Иркой, щас объявят нас. И выпускай первую.
– Она не сможет!
– Что? – Галка пригляделась к мертвенно бледному лицу Тани, – блядь! Что делать?
Из ниоткуда возникла Дарина Васильевна, затормошила подопечную, уговаривая и беспомощно оглядываясь на Дашу. Галка, оттолкнув завуча, приказала, оглядывая Дашины ноги:
– Сапоги грязные? Снимай! И носки. Быстро!
– Я? – Даша прижала руки к груди.
– Ты! Обещала пройти. Давай! Тань, Таня, Даша с тобой.
Томилина подняла белое лицо. И Даша, увидев, как розовеют посиневшие губы девочки, смиряясь, села на пол, стаскивая сапоги и носки. Пошевелила пальцами ног. И встав, снова крепко взяла девочку за руку.
– Видишь, я босиком. Мы одного роста, почти.
Таня уже смотрела вперед, и холодные пальцы сжимали Дашину руку, все крепче.

Продолжение следует…