Полынчик был у Казыма любимый конь. Все Зубы Дракона любили своих коней и иногда жены кляли своих мужчин, крича о том, что и в постель они готовы лечь с любимыми кобылицами, но тут же смеялись, мол, тогда им достанутся славные жеребцы вместо ленивых и медленных мужей.

Казым, как и все, смеялся в ответ, подмигивая своей Ольгице, что упирала в бока сильные руки, наступая на него у общего костра, когда плясали на празднике прихода осени. А потом уходил к лошадям, предупредив грозно:

- Кого хочешь тащи в палатку, но Полынчика не дам.

И скрываясь в темноте, полной шелестов, шуршания и порывов мягкого ночного ветра, улыбался шуткам и хохоту, что остались у костра.

Он сам принимал Полынчика у сильной приземистой кобылицы, и, вытирая новорожденного пучком травы, дивился на необычную масть. Будто сизой травкой присыпали темно-серые бока. Глядя в большие глаза и слушая, как фыркает и с глухим стуком падает, не держась на тонких новых ногах, Казым решил – мой конь будет, самый мой.

Так и вышло. Темная масть выгорела, оставив шерсти ослепительный цвет свежевыкованного железа, когда оно только сделалось и не успело потемнеть. И Полынчик летел по степи, будто ветер, подхватив купу сизой травы с запахом резким, как удар клинка, несет ее, поднимая в яркое небо. Только сыпался дробный и сильный топот, звенящий как чудная музыка. А когда нужно было, то лишь похлопай коня по шее, и он идет тихо-тихо, как ходят под водой быстрые рыбы.