23 октября. И про полет (нормальный)

Я написала четыре с половиной авторских листа романа “Шанелька и Крис” (вторая часть “Крис и Шанельки”)), то есть 190 тыщ знаков, то есть десять глав.
Как отнестись к тому, что я пишу сейчас, я и сама не знаю, но было такое уже, проходили, так что пусть пишется, пусть собаки, пусть караван.

15 октября. Спасибо!

вот еще хотела сказать спасибо прекрасному человеку Насте (архитектор и художник Anastasia Golovina).
Увидела я на своем сайте посетителя, который пришел из чужого жж, чтоб почитать Судовую роль / Ястребиную бухту.
Конечно, пошла смотреть и оказалось, там, в комментариях жж Настя посоветовала мои книги, и роман даже прочитан и хозяйка написала, что ей очень понравилось.
Забавно то, что написаны каменты аж в 2013 году, и оттуда все еще ко мне иногда заглядывают читатели.
Насте превеликое спасибо, она не раз кидала ссылки на мою прозу, несмотря даже на то, что не все мои вещи ей были по нраву.

13 октября. Дзига – отзыв на яндексе

Замечательная Дженни (Евгения Перова) оставила мне прекрасный отзыв на роман “Дзига” прямо на яндексе, где книгу можно скачать с яндекс-диска. Я не сразу и поняла, где там комментарии – не знала, что они есть ))
С огромной благодарностью сюда отзыв дублирую, горжусь и обязательно повешу его на сайте “Татуиро”.
Спасибо, милая Джен!
“Герои романа: девушка Лета и кот Дзига.
Лета – летняя, солнечная, летящая. Юная, хотя и взрослая. Вечная девочка с разбитой коленкой и солнечным смехом. Со слезами, загнанными вглубь глаз.
Дзига – это кот, который был на самом деле. И который ушел навсегда, чтобы вернуться – мальчиком. Настоящим. Живым. Лена Блонди написала удивительную книгу! О том, как пишется книга. Это чудо происходит прямо на ваших глазах. Рождение замысла, постепенный полет к финалу. Сотворение героев. Претворение собственной боли и отчаяния – в надежду и чистую радость для всех.
И еще одна важная вещь: взаимодействие автора и героев. Не только автор творит персонажей, но и они – творят автора! Меняют изнутри. Это похоже… может быть… на любовь?! Мы узнаем друг друга, мы проникаем друг в друга, я становлюсь тобой, ты – мной, и нам никогда уже не быть прежними, во мне есть часть тебя, в тебе – часть меня. И когда ты убиваешь меня, ты тоже умираешь…”

(Евгения Перова)

 
И вообще мне надо, наконец, сложить все отзывы на мои романы на сайт и загордиться, какие чудесные у меня читатели и какие дивные они находят слова!
“Претворение собственной боли и отчаяния – в надежду и чистую радость для всех” – это золото, а не слова. Это то самое, к чему хочется прийти…

12 октября. Сказки на вырост для девочки Яси. СКАЗКА ПРО РАСКОЗЯЯ

Вообще-то это фрагмент нового романа про Шанельку и Крис, что не мешает сказке быть именно полноценной сказкой, ведь Шанелька в романе пишет сказки.

Когда-то я задумала цикл сказок, отдельно для девочек, отдельно для мальчиков, чтоб после собрать из в одну общую книжку. И девочка с мальчиком у меня для этих сказок есть.

Так что “Сказка про Раскозяя” как раз и относится к девчачьим “Сказкам на вырост для девочки Яси” и будет одной из семи.

Елена Блонди. СКАЗКА ПРО РАСКОЗЯЯ

 

9 октября. Шанелька и Крис

ах, да.
Я пишу второй роман о взрослых девочках Крис и Шанельке, на этот раз дамы попадают во всякие ситуации не в диких крымских местах, а совсем напротив, в мегаполисе.
Для разнообразия второй роман дилогии называется не “Крис и Шанелька”, а опа – “Шанелька и Крис” и я, пиша уже пятую главу, все присматривалась, а пишу ли я полноценный текст или просто упражняю пальцы.
Но пока я обдумывала, текста уже два с половиной авторских листа, и не бросать же барышень посреди шумных улиц с замурзанным котенком-найденышем на руках.
Пишу вот.

23 сентября. Ипомея и отрывок

еще раз ипомея, на это раз ипомея пурпурная Morning Glory
 ”- Видишь, на моем платье цветы какие? Оно белое было, как снег, и большие цветы – сиреневые, с тонкими красными и синими прожилками. Когда совсем истрепалось, я даже заплакала, так его любила. Такая красота, глаз не оторвать от цветков. Они теперь кругом растут, на всех заборах. И для меня – самые лучшие. Это мне было свадебное платье, детка, твой дед Олег мне утром сделал предложение, ждал в коридоре, я надела платье, единственное свое. Мы с ним поехали в загс и расписались. Целый день гуляли вместе. Вернулись к нему, у него комната была, как инженеру, ему дали отдельную. Я вошла, и стали мы – семья. А потом Зойка родилась, в этой самой комнате я ее купала, а платье висело на стене, укрытое простыней, потому что шкафа не было.
Баба Вива на фотографии была очень красивая, и Инга, присмотревшись, вдруг поняла – совсем-совсем молодая.
- Так ты что, поженились, и через девять месяцев уже и родила? – жалея о бабкиной юности, уточнила Инга.
- Почему через девять, – рассеянно отозвалась Вива, отскребая пятнышко от своего юного подбородка под стеклом, – через шесть. Ой. Гм. Инга, детка, там кажется, чайник…
В светлой комнате, – Вива очень любила, чтоб светло, – некуда спрятаться, Инга увидела, как у ее самостоятельной, уверенной в себе аристократичной бабки покраснели щеки. И поспешно спросила, меняя тему.
- Ты его очень любила, да?
- Олеженьку? Обожала! Он меня старше был, на десять лет, я его обожала и все, что вокруг нас, все до чего дотрагивался, обожала тоже. Господи, да я и платье это любила в сто раз больше, потому что Олегу оно ужасно нравилось.
Вива положила портрет на диван и повернулась к внучке.
- А что касается беременности, то именно поэтому за тебя переживаю, детка. Я родила в семнадцать лет, твою маму. Мне бы в куклы играть, а я уже с ребенком, и через полгода – вдова. И твоя мать родила тебя в семнадцать! Я помнила себя и потому попыталась стать тебе матерью, потому что какая из нее мать, она же девчонка была. Совсем. Тебе сейчас столько же, сколько ей было.
- Ба, перестань. Вы с мамой вон какие – красавицы. А я? Да кому я…
- Не смей! Ты именно дурочка, совсем не понимаешь, что мелешь сейчас!
Вива встала, по-королевски распрямляя красивые плечи. Уставила в Ингу тонкий палец:
- Если будешь так думать, кинешься к любому, кто ласково посмотрит! И точно так же получишь ребенка-пеленки, только без всякой любви! Поняла? Достоинство и еще раз достоинство, Инга! А дурное дело, оно – нехитрое, как вон Феля говорит, Надькина мать, и она совершенно права со своей мужицкой присказкой. Секс – дурное нехитрое дело. Полчаса, даже и непонятно, удовольствия или нет, и после этого на руках у тебя живое существо, живая душа! Ох…
Вива вернулась на диван и протянула руку. Внучка послушно вложила в бабкину ладонь ментоловый карандашик. И та, проводя по виску, вдруг спросила:
- Кстати. А ты не знаешь, какое у Фели полное имя? Я все стесняюсь спросить, и все думаю, неужто Офелия?
Инга фыркнула. Феля Корнеева была женщиной толстой и круглой, румяной, как колобок на низеньких ножках, на мужа орала так, что с алычи падали ягоды, и по субботам, выпивая с гостями, пела низким голосом протяжные северные песни. Офелия. О, нимфа!..
- Знаю. Мы в школе стенд оформляли, к юбилею. И там смотрели старые фото и дипломы всякие. Фелицада Максимовна Кушичко.
- Боже мой! – Вива откинулась и замахала рукой, повторяя громче:
- Божже мой!!! Где был ум у родителей, а? Фелицада Кушичко! Детка, а ты не сваришь ли сегодня супчик?”

16 сентября. Второстепенная богиня

Написался рассказ, увиденный, как и сказка о седьмом короле, очень давно, парой картинок. Всегда боюсь писать рассказы по увиденным картинкам, чтоб не соврать, вдруг думаю, я нарассказываю не ту реальность, что прячется за картинкой. Такое бывает, когда смотришь в чужие окна, или на чужие фотографии, да просто на незнакомых людей, объединенных какими-то связями.
“Мальчики в подвале” (выражение Кинга о работе подсознания) примеряли к картинке какие-то кусочки сюжета, они мелькали у меня в голове, предложенные, но все были надуманными, так мне казалось. Я отрицательно качала головой.
В итоге пришлось сесть и снова написать, следуя за кистью. По ходу рассказа знакомясь с его героями и узнавая их имена.
Рассказ (или все же сказка) посвятился Елене Колчак, человеку моего каррасса. Тут снова литературная игра, возникшая из опечатки, ибо карасс в боконизме Курта Воннегута имеет другое определение. Мой каррасс – это люди, составляющие часть жизни друг друга, без оглядки на расстояния, личные встречи и частоту общения. Люди, которые в моей жизни состоялись навсегда и продолжают в ней быть.
Первая редакция рассказа – на самиздате, потом я его на своем сайте Татуиро выложу, на страничке с книгами. Картинку вот подберу )
http://samlib.ru/editors/b/blondi/boginja.shtml

31 августа. Авторские радости

Но и с паршивым инетом я смогла насладиться следующим комментатором романа “Прогулки”, который обвинил мою прозу в явном пристрастии к анальному порно. По мнению комментатора анальное порно это когда люди ходят периодически в туалет и там это, гм, садятся на унитаз, ну вы понимаете (дальше все запикано).
Я всегда ленюсь заниматься пиаром своих романов. Помнится, как-то подумывала, не написать ли чего совершенно скандально-нахального, чтоб стать более читаемой Леной Блонди.
И вот оказывается, не надо ничего скандального писать, комментаторы сами за меня напишут параллельный порно-роман с безумными персонажами.
А я как раз подумаю над следующим романом. Про тайный эксгибиционизм ежедневного душа.

31 августа. Роман “Прогулка” – еще мнение

…роман “Прогулку” похвалили за достоверное описание триггера, запускающего шизофрению (Кира теперь шизофреничка, да) и испросили разрешение пользовать текст романа в лекциях по патопсихологии.
В ответ я с Кирой и все наши ипостаси, начиная с говорящего кота Дзиги и заканчивая могучим одноглазым негром, вытащили из тайного сундука припрятанные короны и треуголки, и упиваясь собственным величием (но робко оглядываясь на многочисленных врагов и шпионов) хором дали свое императорско-наполеоновское разрешение. (главное, чтоб санитары не услышали)

24 августа. «Инга. Мир» — рецензия на роман Елены Блонди в газете «Книжное обозрение»

Арти Д. Александер
Сила любви

Сложный, тонкий и многоплановый роман о человеческих отношениях. Двадцать лет назад юная Инга пережила два романа – со сверстником и столичным художником. И мальчика, родившегося тогда, про себя звала сыном двух отцов. Но вот он вырос, а встреча с прошлым надвинулась вплотную.

«Да понял, понял. Умела бы врать, я бы рос, как все, типо папа летчик, разбился в Арктике, герой! У нас, мам, в классе таких летчиков целая эскадрилья…» Инга узнает, что художник приезжает на отдых туда же, где сын с друзьями устраивает передвижную дискотеку, и она отправляется в путь, надеясь предотвратить их встречу. И понимает, что до сих пор любит ровесника Сережу, потерянного двадцать лет. Он стал резчиком по камню, делает скульптуры для садов и парков, а жизнь его во многом не радостна. Но любовь способна одолеть любые преграды.