Афродита Книдская

“Модельные” параметры Афродиты Книдской, исполненной знаменитым Праксителем:
рост —164 см,
грудь — 86,
талия — 69,
бедра — 93.

Афродита Книдская (греч. Κνίδια Αφροδίτη Πραξιτέλη) (350—330 гг. до н. э.) — одна из наиболее знаменитых работ Праксителя, самое прославленное изображение этой богини во времена античности. Статуя не сохранилась, существуют повторы и копии. Афродита Книдская стала первым скульптурным изображением нагого женского тела в древнегреческом искусстве.

Afrodita-Cnidos-tors-Louvre.jpg
Пракситель
Афродита Книдская, 350—330 гг. до н. э.
Κνίδια Αφροδίτη Πραξιτέλη
ЛуврПариж

«Афродита Браски», тип Афродиты Книдской. I в. до н. э. ГлиптотекаМюнхен

Пракситель впервые дерзнул изобразить богиню полностью обнажённой. Подцвечиваниестатуи было выполнено знаменитым Никием.

Как рассказывает Плиний, статую Афродиты для местного святилища заказали жители острова Кос. Пракситель выполнил два варианта: богиню голую и богиню одетую. За обе статуи Пракситель назначил одинаковую плату. Заказчики не рискнули и выбрали традиционный вариант, с задрапированной фигурой. Её копий и описаний не сохранилось, и она канула в небытие. А оставшуюся в мастерской скульптора Афродиту Книдскую купили жители малоазийского города Книд, что благоприятствовало развитию города: в Книд стали стекаться паломники, привлечённые знаменитой скульптурой. Афродита стояла в храме под открытым небом, обозримая со всех сторон.

« Выше всех произведений не только Праксителя, но вообще существующих во вселенной, является Венера его работы. Чтобы увидеть её, многие плавали на Книд (Плиний, «Естественная история») »

Афродита Книдская пользовалась такой славой и так часто копировалась, что про неё даже рассказывали анекдот, который лёг в основу эпиграммы:

Видя Киприду на Книде, Киприда стыдливо сказала:
«Горе мне, где же нагой видел Пракситель меня?»

.

Никомед I, царь Вифинии, предложил островитянам простить огромный государственный долг в обмен на скульптуру, но те отказались. Античные писатели упоминают также о том, как ночью влюбленный в неё юноша проник в святилище и на статуе появилось темное пятно. (Лукиан).

Во времена Византийской империи была вывезёна в Константинополь, где и погибла во время пожара, как и многие другие античные подлинники.

Как пишут классики, Пракситель использовал в качестве модели свою возлюбленную, гетеру Фрину. Это было кощунством. Оратор Евфий (Евтиас), её отвергнутый поклонник, обвинил гетеру в безбожии (340 год до н. э.). Защитником был знаменитый оратор Гиперид. Увидев, что его речь не производит на суд особого впечатления, он сдёрнул с Фрины её одежды (по другим текстам, обнажив только до пояса либо одежды сбросила сама по знаку защитника). Красота женщины произвела такое впечатление на судей, что её оправдали — ведь, согласно греческим представлениям о прекрасном, столь совершенное тело не могло скрывать несовершенную душу (концепция калокагатии).

Статуя изображает полностью обнажённую женщину, прикрывающую лоно правой рукой. Это относит её к категории Venus Pudica(Венера Стыдливая), куда также входят Капитолийская и Медичейская Венеры. Богиня держит в руках ткань, складки которой спускаются на кувшин (с точки зрения конструкции это становится еще одной дополнительной опорой). Высота скульптуры составляла 2 м, материал — паросский мрамор (Пракситель не любил бронзу).

До настоящего времени скульптура не сохранилась, дойдя до нас только в повторах и копиях (около пятидесяти), ни одна из которых не способна передать того впечатления, которое вызывал оригинал. Лучше всего сохранились реплики в мюнхенской Глиптотеке и Ватиканских музеях, однако считается, что торс из Лувра, несмотря на все утраты, лучше передаёт все её обаяние. Так называемая «Голова Кауфмана» так же является повторением этой статуи.

Самой точной копией принято считать Венеру Колонна из Музея Пия-Климента. Хотя её ноги задрапированы, в отличие от изображения на монетах. Один из участков виллы Адриана вТиволи, как считается, воспроизводит книдское святилище[2].

Копия Афродиты Книдской в Вилле Адриана

«Голова Кауфмана», Лувр

Мойры. Ножницы Атропос

Мойры (Мoirai, мойра, букв. “часть”, “доля“, отсюда “участь”, которую получает каждый при рождении), в греческой мифологии богини судьбы. В первоначальных представлениях мойра-судьба каждого воплощается в некоем материальном предмете – фетише, носителе жизненных потенций. Так, мойра Мелеагра заключена в оставшейся от жертвенного костра головне, спрятанной матерью героя. Желая погубить сына, мать вынула головню и бросила её в огонь, где та сгорела, вызвав тем самым мучительную смерть Мелеагра (Apollod. I 8, 2-3). Когда возобладали анимистические представления, магическая сила, заключённая в фетише, стала представляться самостоятельным божеством, которое наделяет той или иной участью человека, изрекает ему свою волю, определяет его дальнейшую жизнь. Мойры понимаются теперь как рок (“то, что изречено”) и судьба (“то, что суждено”), хотя для этих понятий в греческом языке вырабатываются специальные термины, наряду с названием “Мойры“. Мойры – это тёмная невидимая сила, она не имеет отчётливого антропоморфного облика, изображениеМойры в античном искусстве редко. С развитием олимпийской мифологии устойчивыми стали представления об одной (Ноm. Il. V 613), или двух (Paus. X 24, 4), или трёх Мойрах. Наиболее распространённый миф – о трёх сёстрах-Мойрах. Архаические Мойры – дочери ночи, также породившей смерть, сон, Немесиду, Эриду и Гес-перид (Hes. Theog. 211-225). Их имена – Лахесис (“дающая жребий”), Клото (“прядущая”), Атропос (“неотвратимая”), Лахесис назначает жребий ещё до рождения человека, Клото прядёт нить его жизни, Атропос неотвратимо приближает будущее. Платон считает, что эти три Мойры – дочери богини Ананке (“необходимости”), вращающей мировое веретено (Plat. R. P. X 617 b-e). Отношения между Мойрами и олимпийскими богами сложные. Как результат архаики – зависимость богов от Мойр и незнание ими предназначенного. Так, Зевс, желая узнать веление судьбы, взвешивает жребии человеческих жизней на золотых весах (Ноm. Il. XXII 209-214). Однако существует вариант мифа, согласно которому олимпийский Зевс был отцом Мойр, рождённых Фемидой (Hes. Theog. 901-906).
M. сопричастны Зевсу (Pind. Ol. VIII 22), он именуется Морием (Soph. О. С. 705). Зевс и Аполлон называются также Мойрагетами (“водителями Мойр“). Эпитет Зевса “вершитель судеб” (надпись на жертвеннике в Олимпии) означает (по словам Павсания), что бог “знает человеческие дела и всё то, что назначили Мойры, и всё, в чём они отказали” (Paus. V 15, 5). В храме Зевса Олимпийского в Афинах над головой статуи Зевса находилось изображение Мойры, и всем было очевидно, что “предопределение и судьба повинуются одному только Зевсу” (Paus. I 40, 4). В эллинистическую эпоху с Мойрами конкурирует богиня Тиха (богиня случая), характеризующая неустойчивость и изменчивость жизни. Мойрам соответствуют римские парки.

Лит.: Лосев А. Ф., Гомер, М., I960, с. 270-342; Leitzke E., Moira und Gottheit im alten griechischen Epos, Gцtt., 1930 (Dies); Steinbach E., Der Faden der Schicksalsgottheiten, Lpz., 1931; Krause W., Zeus und Moira bei Homer, “Wiener Studien”, 1949, Bd 64, S. 10-52.

А. Ф. Лосев