Глава 11

В бассейнах на витках продовольствия жили цветные рыбы. Карпы, олинии с пышными хвостами, караси, сверкающие золотой чешуей. Смотрители берегли стаи, следя за тем, как самки выметывают икру, переносили мягкие комки в мелкие хранилища, полные сытной воды определенной температуры. И вырастив новое поколение рыб, делили их на тех, что пойдут на еду, и тех, которых выпустят в сады развлечений, в мелкие прудики, полускрытые зеленью. Даэд с другими учениками посещал рыбные садки, помогая смотрителям колдовать над рыбами. И знал, что бывает, если тугой карп вырвется из сетки, падая на теплые мокрые плиты каменных полов. Бьется, разевая пасть и топыря плавники, скачет по плитам, изгибая сильное тело, в недоумении не понимая, куда делся привычный мир, где можно дышать, двигаться, есть и драться с другими самцами. Дети, смеясь, догоняли глупого карпа, ловили, бережно подхватывая руками, и возвращали в привычный мир. Если не успевали, карп умирал, так и не поняв, что всего несколько рывков отделяет его от продолжения жизни.

В темноте, где над ним еле видный, маячил женский силуэт, Даэд изгибался, загребая руками что-то сыпучее, пугающее, не понимая, где оказался. И если бы не голос Неллет, наверное, закричал бы во всю глотку. Но ее рука, такая живая, с сильными пальцами, легла на раскрытый рот.
- Тише! Разбудишь ночных охотников. Сядь, ну?
Содрогаясь от изумленного отвращения, мальчик сел, подтягивая и сгибая ноги, а они зарывались босыми пальцами в это вот… колючее, холодное. Повел руками в темном воздухе. Рука Неллет поймала его пальцы.
- Тебе сон приснился. Плохой. Пойдем, Даэд, ночью нельзя спать на песке у воды. Оттуда может выползти морская тварь.
Голос произносил слова, через одно непонятные, от этого кружилась голова. Песке. Морская. Песке у воды. Как это? Морская – что это?
Силуэт поднимался, очерчиваясь еле видным светом. Тонкая фигура, длинные волосы, блеск глаз в тени лица. Рука нетерпеливо тронула его плечо.
- Вставай.
Он встал, покачиваясь. И сразу согнулся в испуге – из темноты, которая так странно окружала их, хотя они явно не были снаружи, – а где они были? – издалека донесся воющий вопль, полный тоски.
- Пойдем, – пальцы сжали его ладонь, потянули за собой.
Идти было мучительно трудно. Босые ноги кололо, кусало каким-то мусором, вдруг хлестало чем-то (это ветки, вполголоса сказала Неллет, не бойся, а я не боюсь, хрипло ответил Даэд, молясь, чтоб не закричало это страшное, из темноты), вдруг нога проваливалась в пустоту, сбивая пальцы обо что-то.
Темнота состояла не из привычного. Не из облачных прядей, освещенных скрытой луной, не из косой сетки небесного дождя. Не из сверкающих кристаллов снега, что вылетали на свет и снова исчезали во внешнем мраке. Не из гладких панелей комнатных стен. Она была вся неровная. Зубчатая, лохматая, с яркими точками небесных светил там, над головами. А под ногами сгущалась совершенно. И это было ужасно.
- Видишь тропинку? – Неллет подхватила его локоть, когда он споткнулся и с шумом оступился в шуршащие листья на колючих ветках.
- Что?
- Посмотри вперед. Полоска светлее черного. Видишь? На нее светит луна.
Даэд выдохнул, стискивая зубы. Ослабил хватку своих пальцев на руке спутницы. Еще немного и принцесса начнет смеяться над ним. Потому что она – не боится. Если она не боится, значит, и он не должен. Угу, мрачно возразил он сам себе, она – великая Неллет. А я?
Но полоса перед глазами, и правда, была видна. Еле-еле, как бывает в спальне, если светильник погас, а потом глаза привыкают. Но в спальне Даэда все рядом, протяни руку, и от ее тепла бледный свет растений на стенах появляется снова. А тут…
Он прогнал мысли. И шагнул, как подсказывала принцесса, держась глазами за еле видный светлый блик, обрамленный черными углами и щетками. А еще темнота пахла. Сотни нечистых, смешанных друг с другом запахов. Запахи растений, пыльцы, воды, которую отстаивают в бассейнах, а еще воды, которая заснула и зацвела. Запах мокрых животных, так пахнет от ксиитов и оликантеров, прилетающих с весенними ветрами, запах помета, запах испорченных плодов. Не бывает, чтоб все пахло одновременно, думал Даэд, коротко дыша, чтоб избавиться от тошноты. Будто десяток разных витков смяли и растоптали, лишая порядка. И еще были запахи, которых он не знал.
- Мы наверху? – принцесса теперь шла позади, и он не решался оглянуться, чтоб не выпустить из поля зрения то, что она назвала тропинкой.
- Что?
- Над покоями? Там, где небесные охотники?
- Не понимаю. Какая каша у тебя в голове. Вот. Мы пришли.
Светлое пятно расширилось, зубчатые тени расступились, окружая площадку. Тут было привычнее, хотя бы ногам, как на игровых уровнях, где плоские контейнеры содержали в себе ровную короткую травку. Но принцесса не задержалась на приятной траве. Пересекая площадку, вошла в густую черную тень и исчезла там.
- Иди сюда. Скорее. Там нельзя, там луна.
Будто ее позвали, луна медленно обнажила край, сталкивая с него лохматые пряди ночных облаков, пролила на траву бледный призрачный свет. Даэд всмотрелся в тень под свешенными ветвями. Встал на колени и сунулся туда, навстречу дыханию и шевелению.
Принцесса обняла его, укладывая рядом. Прижалась к его боку горячим бедром и прохладной грудью. Далеко в ночи снова кто-то закричал тоскующим голосом.
- Это птица, керран, – сонно сказала Неллет, – не бойся, она стережет гнездо. И ловит мышей для птенцов.
- Я не боюсь, – на всякий случай ответил Даэд, обнимая ее, – а где мы…
- Тссс. Нужно поспать. А то утром не сможем найти еду.
- Найти?
- Даэд. Спи! И дай поспать мне, я устала. Мне холодно.
Он замолчал, напряженно держа ее в своих руках. Смотрел в перекрестья веток распахнутыми глазами, слушая мерное сонное дыхание. Она сильная, почти как он сам. Ходит. Обнимает его руками. Может быть, это такое странное место? Одно из тех тайных, о которых рассказывал Вест. Прослойка между витками. Может быть, воздух тут такой волшебный, что лечит недуг Неллет. Утром придет солнце, и тогда темнота рассеется, как она рассеивается во внешней пустоте, сколько раз Даэд наблюдал за сменой часов с открытых витков башни. Но никогда не был на витке, куда темнота могла приходить с таким же правом, как наступает она за колоннами и решетками во внешней пустоте. Даже на тех нижних, где они прятались с Вестом, никогда не бывало кромешно темно, сами полы и стены источали рассеянный бледный свет.
О чем думаю, одернул он себя. Главное, что Неллет тут совсем настоящая, она здорова. Правда, удивляется простым вопросам, вместо ответов переспрашивает сама. Это похоже на детскую игру, когда ичи задают друг другу смешные вопросы и стараются в ответ спросить что-то совсем нелепое. Тогда всем смешно. Но вряд ли тут будет смех, если Неллет прячется от света луны и увела его подальше, потому что могут, как она сказала – выползти из воды…
Он осторожно вздохнул. В этом странном месте, куда он попал, став мужем великой Неллет, все ускользало от понимания, все, кроме теплого обнаженного тела в его руках. Самую чуточку он его знает, они вместе плавали в бассейне, и потом он укладывал принцессу спать.
- Сон, – сказал еле слышно, успокаиваясь, – конечно, сон.
Сам он не спал, и значит, предположил логично, это один из весенних снов Неллет. Ей снится, где мы и что с нами. Не зря именно ее сны создают и питают башню. Они так сильны, что я – неспящий, могу быть в них с ней – спящей. Наверное, так.
Это вполне удовлетворило Даэда, и он закрыл глаза, осторожно укладываясь поудобнее. Если мы проснемся в покоях принцессы, я все у нее спрошу, решил, сдерживая зевок. А если проснемся снова в ее сон, придется поискать еды, или шахту подъемника, чтоб она не проголодалась. А еще нужна одежда…

Даэд проснулся от шума и блеска, лезущего в глаза. Повернул голову на затекающей шее и сдавленно вскрикнул. Неллет не проснулась, пошевелилась в его руках, прижимаясь к его животу ягодицами. А над головой Даэда сидела, покачиваясь на ветке, странная птица. Слишком большая, чтоб быть певчиком в садах развлечений, но не такая огромная, как птицы внешней пустоты. Раннее солнце, протекая через листву, пятнало тугие маслянистые перья, зажигало блик в круглой бусине глаза, сверкало на изогнутом клюве.
Переступив с лапы на лапу, птица хрипло выкрикнула что-то. И с шумом снялась, закачав ветки. На лицо Даэда посыпался мусор. Защекотало на шее, он дернул рукой, проводя по коже. И заорал, садясь и тряся пальцами, с которых сыпались на живот мелкие насекомые.
- Ты что? – Неллет откатилась, усаживаясь напротив. Заморгала сонными глазами. И засмеялась, смахивая пальцем красные тельца с лапками.
- Мураши. Не кричи так. Еще слишком рано. Они убегут. У них в земле норки.
- Где? – он вскочил, цепляясь за низкие ветки волосами, переступил ногами, с изумлением всматриваясь в то, на чем стоял.
- Тише! – Неллет сильно дернула его за руку, – молчи!
Упав на колени, он хотел снова вскочить, так отвратительно было упираться голыми коленями в неровное, набитое какими-то извивами и камешками, проросшее травой. Но застыл рядом с притихшей принцессой.
Из густых зарослей, где растения торчали без всякого порядка, на площадку в траве ступило странное существо, озаренное утренним ярким светом. Гибкие лапы плавно переступали, выпуская когти, горбилась гладкая блестящая спина в черных пятнах по золотой шерсти, мотался длинный тонкий хвост, биясь по бокам. И при каждом шаге медленно поворачивалась из стороны в сторону голова с прижатыми к черепу круглыми ушами. Вот уши пошевелились, вытянутая морда обратилась в их сторону, дернулись веера белых усов. И вдруг ощерилась пасть невероятно розового оттенка, как цветок, подумал зачарованный Даэд, не отводя взгляда от частокола белоснежных зубов. Желтые глаза мигнули, щурясь от ярчающего солнца. И, отвернувшись, существо проследовало мимо, вошло в перепутанные лианами деревья дальней стороны. Низкий рык раздался и стих. Снова заголосили в листве птицы.
- Охотник, – шепотом сказала Неллет, – хорошо, что уже солнце. Он плохо видит, когда светло.
Даэд молчал, подавленный увиденным. В башне было зверье, не только мелкие птицы, рыбы и бабочки с кузнечиками. Но даже самый большой кролик или пойманный оликантер не вырастали больше, чем одна лапа этого охотника. Еще были крысы, они жили сами по себе, и летучие мыши в заброшенных складских витках, крысы были ловкие и хитрые, очень умные, но они еще меньше, чем кролики.
- Охотник ест рыбу?
- Рыбу? – Неллет засмеялась чуть свысока, расправляя пальцами спутанные волосы, – ночью охотник может съесть нас. Потому мы не остались на поляне.
- На чем?
- Эй! – девушка бросила приводить в порядок волосы и села, с удивлением рассматривая Даэда, – ты откуда взялся, если ничего совсем не знаешь?
- С тридцать восьмого витка, – удивился в ответ Даэд, – там живут мои родители, и там жил я, а учился на сороковых, пока не стал твоим мужем, великая Неллет.
- С чего? С какого витка?
Они замолчали, разглядывая друг друга. А потом вместе засмеялись.

***

День первый, проведенный с новой Неллет в новом, непонятном для Даэда мире, он выдержал именно потому что был уверен, это всего лишь сон. Хотя слова «всего лишь» мало подходили для снов Неллет, которым придавалось такое значение всеми, живущими в Башне.
Новое обступало со всех сторон, кивало кронами огромных деревьев, светило солнцем, лучи которого направлены были прямо на их головы, неприкрытые потолками витков, оглушало мальчика мешаниной непонятных звуков. И может быть, Даэд не сумел бы выдержать такого количества непривычных вещей, но рядом была Неллет, которая хоть и понимала в происходящем больше, но оставалась раздетой и голодной. Именно Даэду пришлось управляться с теми вещами и явлениями, на которые указывала она, называя и рассказывая.
- Ручей, – говорила Неллет, садясь на корточки и убирая с плеча на спину длинные пряди волос, – ну вот же, смотри, рыба!
И Даэд, потрясенный видом самостоятельно текущей воды, в которой сверкали солнечные блики, цеплялся за привычное: рыба, ее можно приготовить, если поймать. А ловить рыбу он немного умел. И уроки, на которых наставники преподавали им умения, пошли сейчас впрок.
Пока Неллет сидела, наблюдая за игрой света и рыб, он огляделся, подумав, выломал в зарослях нужную ветку, нарвав тонких лиан, сплел грубый сачок. И через небольшое время к восторгу и удивлению молодой жены, развел огонь, на котором испеклась насаженная на прут рыбина. То, что не успело обуглиться, они съели, обжигая пальцы дымящимся белым мясом. Вместо соли выдавливали на мякоть сок из небольших плодов, на них указала принцесса, очень желтых, растущих на низких кустах у ручья.
Даэд смотрел, как она ест, думал и удивлялся. Новая Неллет ничего не знала о Башне. Любые его слова о ней, о витках, людях, устройстве внутренней жизни, защищенной от внешней пустоты, вызывали на светлом, испачканной копотью лице напряженное недоумение и тягостное беспокойство, кажется, даже страх. И Даэд перестал говорить о реальной жизни. Тем более, вокруг победительно царила другая реальность, совсем непохожая на сон, и ссадины, усталость и страхи были в ней совсем настоящие.
Поев, они отправились вдоль ручья, вниз по течению, медленно, выбирая куда ступить босыми ногами и уклоняясь от низких ветвей.
- Море. Там море, – показала рукой Неллет, – где мы с тобой нашлись ночью.
Даэд вспомнил сыпучее под босыми ногами и коленками, поежился, опуская голову и смотря, как осторожно ступают ноги по земле, камням и пучкам травы. Если бы не болтовня Веста, сумел бы он уложить в голове само это понятие – земля? Не ровные плиты или ступени, не плоские контейнеры с травой или желоба с плетями овощей, не кадки с растениями в садах. А странное вещество, то жесткое, как неровный камень, то рыхлое и пачкающее, на котором тут покоилось совершенно все. Старые рассказы Веста помогали ему сейчас. А еще мысленный уговор с самим собой. Мы живы, повторял он ежеминутно, мы не умираем, и вокруг тоже все живое. Значит, бывает и такая жизнь, значит, нужно просто поискать странному – нужное соответствие. Это он умел, не зря занимался много и лучше всех. Земля, это нечто, подобное плитам полов, а еще питательному раствору. Некрасивое и неровное, но выполняет нужные функции. Определив непонятному место, Даэд успокаивался и обращал внимание на что-то другое. Например, солнце. Конечно, он знал о солнце много, но никогда не случалось такого, чтоб висело оно над самой макушкой, припекая стриженые волосы. Но живя внутри Башни, он знал и то, что она не бесконечна. У нее есть нижний уровень, и самый нижний ярус оканчивается иглой, массивным стержнем, уходящим в нижний туман. А далеко вверху, над покоями принцессы, над витками небесных охотников, есть верх Башни, самый верхний ее ярус. Если попасть туда, выбраться на крышу, то не будет потолка, защищающего от солнца. Или – от небесных дождей. Там, где он не был, – так же, как тут, где он сейчас. Ну, примерно. И если бы он попал туда (а мечтал ведь иногда), пришлось бы обдумывать те же самые вопросы, которые нужно решить сейчас. Для их голов нужны крыши, защитить от солнца. То есть – шапки? Оказывается, сложное сводится к простому. Даэд от неожиданности рассмеялся. Так серьезно думал и надумал что-то, совсем вроде новое, а оно оказалось привычными шапками, которые носят в Башне многие, чтоб не студить уши боковыми ветрами, или просто для красоты.
- Что? – Неллет оглянулась на него, щуря глаза и закрывая их ладонью.
- Подожди.
Он обошел небольшую поляну, внимательно разглядывая заросли. Потрогал светлые легкие листья, что клонились над ветками, усыпанными красными ягодками.
- Это не злое растение?
Неллет подошла, коснулась его плечом, рассматривая.
- Я не знаю.
- Ладно. – Даэд аккуратно сорвал лист, понюхал черешок.
Дома он провел немало дней, помогая матери собирать растения в общественных огородах. Если на сломе нет млечного сока, если листья не имеют одуряющего запаха, растение не накажет тебя.
Несколько листьев пропали зря, но наконец, Даэду удалось сложить легкие плоскости в смешную шляпу, которая не падала с головы. Делая вторую, для себя, он улыбнулся – Неллет немедленно захотела посмотреть на свое отражение.
- Пришли, – сказала она вскоре, показывая в яркий просвет между темных стволов.
Там двигалось, сверкая на полуденном солнце, что-то синее, режущее глаз яркостью цвета. Даэд замялся, вдруг испугавшись покидать тенистые заросли, что за пару часов пути стали привычными. Но рядом была Неллет, и она не боялась. Так что, сдвигая на затылок зеленую шляпу из листьев, он независимо шагнул следом, оставляя на берегу ручья мягкую траву и пружинистую землю.
И немедленно вскрикнул, подпрыгивая и поджимая ноги:
- Жжется! Горячо!
Неллет смеялась, стоя рядом, зарыв ноги в белое, сыпучее и сверкающее.
- Солнце нагрело песок. Будет жаркий день.
- Песок? – Даэд сунул ступни поглубже, переводя дыхание и щурясь на блеск.
- Песок. На берегу. Ты не знаешь, что такое песок? – она присела, набирая полные горсти, просыпала сквозь пальцы светлую струйку, – пойдем к воде.
Загребая ногами, они медленно подошли к воде, налитой вперед до самого горизонта. По сторонам, видел Даэд, ошеломленно оглядываясь, тянулись, наверное, эти самые берега, названные принцессой, сложенные из неровных камней, поросших зеленью. А перед ним лежала вода. Ступая в нее, он присел, окуная руки – убедиться. Поднес горсть ко рту.
- Она соленая, глупый. Не пей.
- Как летние дожди с востока, да?
Неллет пожала плечами, кладя на мокрый песок свою шляпу. Вошла в воду по пояс. Поманила его рукой.
«Это как бассейн, успокоил себя Даэд, очень большой, огромный, но все равно, я могу плавать в бассейне».
Накупавшись, они вернулись на самый край зарослей, и сели на траву, выбрав место поровнее. Солнце снижалось, делая картину вокруг более привычной, освещало бескрайний песок и растения косыми, но еще яркими лучами.
- Мы можем остаться тут, – сказал Даэд, – ночью. Песок горячий, не замерзнем.
- Нет, – Неллет передернула плечами, – у воды ночью нельзя. Мы должны вернуться в лес до заката. Я просто хотела показать тебе, что тут. Чтобы ты знал.
- Почему нельзя? – он сперва спросил, а потом вспомнил первые ее слова. О ночных тварях, выходящих из моря. Тогда, ночью, они были ему непонятны. А теперь… Это – как внешняя пустота, прикинул Даэд, ероша высыхающие волосы, из нее может явиться Кшаат или стая голодных оликантеров, или блуждающие небесные волки. Ночью. Потому нельзя оставаться на ночь там, где витки башни открыты. Все правильно.
- Тогда вернемся, – согласился он, – но там тоже существа. Ты показывала охотника. Вдруг он найдет нас ночью?
- Нам нужен дом.
- Дом? – Даэд наморщил лоб, но увидел, как нахмурились светлые тонкие брови, и сообразил вовремя, – жилье, да? Место, где безопасно спать.
- Да, – закивала Неллет, – ты такой молодец. Как хорошо, что я захотела, чтоб ты появился. Мы сделаем нам дом. Ты сумеешь?
Даэд вдруг вспомнил, как делал забавки для младших сестер. Из палочек и кубиков, полагая сделанное просто забавной ерундой. Складывал мелкие вещи в подобие коробки, возводя игрушечные стены и накрывая сверху сухим листом, а девочки, еле дождавшись, устраивали внутри своих кукол. Так странно понимать, что, думая, строит домик – место для пряток, оказывается, он строил их куклам защиту.
- Пора, – он встал, подавая Неллет руку, – нам нужно найти хорошее место, правильное.

Они успели до темноты найти правильную поляну на склоне, в прозрачной рощице красивых деревьев, но спать им пришлось на сплетенных ветках в развилке низкого толстого дерева. Среди ночи звезды затянуло легкими облаками и пролился сверху теплый моросящий дождь. Даэд обнимал теплое тело Неллет, напряженно думая, справится ли утром, голыми руками. Но принцесса, почувствовав его волнение, успокоила через сон:
- Тут есть всякие вещи, откуда-то. Я покажу. Они нам помогут.