Я дочитала «Миддлмарч» Джордж(а) Элиот(а) и роман мне очень понравился. Местами слишком громоздкий, даже для меня, — полагаю, сейчас вообще крайне мало любителей неспешного чтения с закладками на страницах, но вполне возможно, пропущенное мной как раз предназначено читателю других интересов и склада ума.
О самом романе лучше говорить отдельно, а сейчас просто несколько слов по ходу чтения прозы.
В биографии Элиот написано, что только Диккенс понял — новый прозаик, восходящая звезда — женщина.
Но по «Миддлмарчу» вполне видно, да, женщина, мужчины просто не знают о женщинах того, что пишет о них Элиот.
Хотя ко времени написания Миддлмарча анонимность раскрыта, и автору уже нет нужды писать «по-мужски», она может просто — по-человечески.
Еще интересный факт из биографии Элиот (вообще их много, жизнь ее достойна хорошего романа) — когда в прессе и в гостиных городка Нэнитона, узнавая места и персонажей, гадали, кто же автор первых повестей, то все решили, да это наш молодой пастор Джозеф Лигинс, конечно же! Он один так умен и образован, он один сумеет перенести на бумагу жизнь и нравы.
И пастор, поначалу отказываясь, в конце-концов скромно согласился, да-да, я конечно.
Пришлось Мэри Эванс написать в газету письмо, признаваясь в том, кто настоящий автор.
А я начала роман «Мельницу на Флоссе», тоже большое чтение.
Интересно, (оговорюсь — в сетевой библиотеке и непонятно кем) что между этими двумя романами вклинен рассказ Элиот «Медная чаша» — о девушке, которую злобные китайцы запытали насмерть крысой, сунутой на живот под медную чашу.
Мало того, что на двух странички рассказа дважды использован оборот «крепко сложенные» и прочие «глаза засверкали» там щедро рассыпаны по тексту, хуже то, что к концу чтения возникает вопрос — а к чему писано? Чтоб в подробностях рассказать, как именно выглядит пытка крысой?
Можно перебрать варианты, насчет: мы мало знаем, зачем писано, когда писано, по какой причине писано… все они упираются в неумение рассказа стоять самому, требуя дополнительных пояснений вне текста.
Это очень полезно, увидеть, как убивает рассказ отсутствие четкой и внятной, пусть даже не проговоренной сверхидеи, вокруг которой, а не вокруг вылезающей из мягкого нежного белого живота ужасной серой морды, и должно закручиваться действие.