Вышла в город вечером, внезапно, с Олди в ушах, встретила маму-кошек Людмилу Владимировну и отдала ей сто рублей, ушла снимать луну-месяц, и потом, возвращаясь домой, перетрогала все цветущие гибискусы на улице Самойленко – белые с белой серединкой, белые с красной и розовой, розовые, пепельно-розовые, розовые с пурпурной середкой, и снова белые.
И мне стало хорошо.
Пока я снимала луну, с другой стороны улицы меня тоже снимали – парень в красных шортах. Увидел – увидела, помахал рукой и убег.
Ну что же, подумала я, не все тебе, Лена, снимать кого-то, вот и тебя иногда…