Черновики.
Рядом мерно и тихо гудело что-то. Кира закрыла глаза, снова открывая их в контрастную реальность. Белый монитор и темнота вокруг. Не совсем темнота, у локтя на диване загорался в такт вибрации экранчик телефона, пускал через картинку значки вызова.
- Да? А… Не определился. Привет. Что?
Прижимала к уху гладкий мобильник, как лекарство, которое обязательно поможет, вот буквально сейчас.
- Я говорю, чего купить, говори, давай! Мы с пацанами в магазине.
- Что? Я… Илья, ну ты что в самом деле. Не знаю. Купи там чего. Себе.
Обмякла в кресле, по-прежнему цепляясь рукой за телефон и сильно притискивая его к щеке. Глупая Кира, прошляпила сумерки, совсем глаза хочешь испортить, упрекнула себя, закрываясь привычными мелочами от яркой картинки, все еще стоящей перед ней.
- При чем тут себе? – громогласно удивился телефон, – ну? Картошки надо? Сахару?
- Н-надо. И сахару. Надо.
Дернулась, отодвигая телефон: в ухе заорало свободным, как в пустыне или в море голосом:
- Кобзя! Так! Картошки! Умеешь выбрать? Смотри, чтоб самую-самую. Пять кило! Хватит пять? Кира?
- Хватит, – поспешно сказала Кира.
Встала, нашаривая ногой тапочек.
- Сахару тоже пять?
- С ума сошел?
- Плетень!!
- Что?..
- Сахар возьми! Откуда я знаю. Девушка! Девушка, епт! У вас чего это сахар дорогой и дешевый? А?
- Дешевого бери, – заорала Кира, пугая Клавдия, – одинаковый он.
- Колбасы? Куру?
- О Боже. Илья, перестань.
- Щаз. Уже немного осталось. А-а-а-а! Лук! Кобзя, лука, мухой!
- Полкило, – в панике встряла Кира, включая, наконец, свет и уходя в кухню, чтоб включить и там тоже.
- Килограмм, – согласился Илья, – девушка, подождите, мы яиц еще. И мороженого. И квас. Двушку! Чего это снова? У нас очередь. Нормально! Шоколад черный, да? Я две возьму. Белый себе. Нет, и молочный еще. Рыбы копченой. Капусты. Большой кочан?
- Несите уже весь лабаз, – отчаялась поучаствовать в процессе Кира.

(Прогулка)