Второй роман дилогии
Первая книга “Крис и Шанелька”

Глава 5

Наверху уже стояли городские сумерки, яркие, расцвеченные огнями реклам, фарами машин и фонарями. У небольшого здания, украшенного кокетливой белой колоннадой, ждал их Азанчеев, стоял красиво, в распахнутом длинном плаще, вертел в пальцах очки в тонкой металлической оправе. Слегка поклонился в ответ на приветствие. Благожелательно оглядел смущенную Шанельку и указал на массивные двери в резьбе и бронзовых накладках.
- Нам сюда. Девочки уже закрылись, но нас ждут. Вернее, оставили бабушку-смотрителя, будет смотреть, чтоб мы не увели.
- Картину? – удивилась Шанелька, поднимаясь по мраморной недлинной лестнице на второй этаж. На стенах вдоль перил были развешаны полотна, исчирканные стремительной кистью. Будто летели куда-то.
- Ну, – Азанчеев рассмеялся, – увидите сейчас.

Шаги прошелестели по лестнице, считая ее последние ступени, разлетелись шепотным эхом по залу с невысоким потолком и круглыми, почти чердачными окошками.
- О, – сказала Шанелька, оглядываясь, – о!
Крис повернула ее, заботливо подталкивая к первой картине у лестницы:
- Начнем?
На стенах жили коты. Рыжие, черные, белые и полосатые, увенчанные усами и усищами, несли знаменами хвосты или скручивали их кренделями. Были не нарисованы, а скорее – мазаны, яркими почти детской смелости мазками кисти. Таращили желтые и зеленые глаза. Лежали на подоконниках, вылизывая лапы, сидели у ног сдобных красавиц и на коленях печальных мужичков, прыгали с крыши дома на крышу соседнего, летя в небе, усыпанном звездами и украшенном ваточными облачками.
- Собрание наивного искусства, коллекция – собственность галереи. Коты, – пояснил Азанчеев, медленно передвигаясь следом за спутницами и глядя больше на них, чем на картины.
- Нравится?
- Что? Да, – рассеянно отозвалась Шанелька, – прекрасные какие. Смешные. А вот Пушкин!
- Там еще Леннон с гитарой, весь в котах, – позвала ее Крис, – вот жалость какая, почему крысиков рисуют меньше? Нет, их много рисуют, но такой коллекции нет. Я бы себе…
- Вот! – Шанелька встала перед небольшим полотном, на котором иссиня-черный атласный кот сидел, прижимая к животу рыбу. Рыба улыбалась, изогнув хвост. «Дружба» – гласила надпись на толстом боку в цветной чешуе.
- Вот! Это же Темучин, как он есть!
- На баклажан похож, – сообщил за ее спиной Азанчеев.
- А он и есть баклажан, – согласилась Крис, – я тебе кину пару картинок, снимала летом. Похож, правда.
- Его хочу. То есть, картину эту хочу. – Шанелька огляделась, вздыхая, – а еще эту, где рыжий с красавицей, и эту, с полосатым хором на ветках. И во-он…
- В тебе спал коллекционер, – засмеялась Крис.
Азанчеев поднял палец:
- Вот для этого и бдит бабушка-смотритель. Чтоб не вынесли котиков, не помня себя. Шанель, вы как, сумеете выбрать одну картину? Я позже попробую договориться.
- С баклажаном, – поспешно сказала та, но снова стала оглядываться. Из круглых окошек падал вечерний, уже полный цветного электричества свет, и смешивался с неярким внутренним светом, не трогая картин, каждая из которых была подсвечена своими тайными лампочками.
- Или с рыжим? Или та, где много котов! Нет, я не могу!
Смеясь, они походили еще, и наконец, посмотрев на часы, снова стали спускаться по лестнице. Попрощались с «бабушкой», которая оказалась стильно одетой пожилой дамой, с обычным, впрочем, вязанием на худых коленях. И вышли в яркое городское электричество и вечерний шум.
- Я бы вас довез, но боюсь, застрянем, – Азанчеев извинительно развел руками, – вместо спектакля придется сидеть в машине. Так что, в метро и немного пешком.
- Пешком, – согласилась Шанелька, – вечер какой дивный.

После метро неторопливо шли сначала вдоль шумной широкой улицы, потом свернули в переулок, полный людей и витрин. И скоро оказались у ряда высоких стекол, с развешанными на них афишами.
- Там каждая картина уже готовая сказка, – Шанелька держала Крис под руку, приноравливаясь к шагам, – просто вот, смотри и записывай.
- Будешь писать про котов? Как Вася Ложкин их рисует?
- Нет. Про одних только котов неинтересно, вокруг столько всего, – Шанелька понизила голос, стесняясь внимания Азанчеева, тот уже открыл высокую дверь, ждал, пропуская девочек вперед, – Криси, у меня такое чувство, будто меня разорвет изнутри. Так много всего. Смешно, да?
- Нет. Это очень хорошо. Ты не торопись, пусть все само.
- Я постараюсь.
Крис почти вошла, но оглянулась на отставшую подругу:
- Шанель?
Та, вдруг шагнув в сторону, присела на корточки, всматриваясь в угол зарешеченных ворот.
- Что нашла?
Среди жидких кустиков сорной травки сидел котенок. Тощий подросток, с ночными темными глазами, кажется, белый, замурзанный донельзя. Мяукнул еле слышно и обхватил лапами протянутую руку Шанельки.
- Вот блин, – расстроилась она, – ничейный. Сирота. Смотри, худой какой.
- Вот блин, – повторила за ней Криси, тоже присаживаясь на корточки и отправляя за спину сумку на ремне, – ты снова нашла себе головную боль. Может он тут, дворовой? Сидит же внутри.
- Угу. А чего не кормят тогда? И у нас нечего дать дитю.
Шанелька бережно отняла руку и выпрямилась, оглядываясь. В десятке метров Азанчеев несколько нервно придерживал двери, пропуская поток зрителей и кивая в ответ на благодарные кивки.
- Пойдем, Нелькин, а то Валерке скоро на чай начнут бросать. Купишь в буфете сосиску, когда выйдем, угостишь котика. Норм?
- Валерке? – удивилась Шанелька, – а, да, Валерке Аксенычу. А там точно сосиски есть?
- Обязательно.
- Ты нас тут жди, – строго сказала Шанелька подростку, – мы придем, через… а сколько времени спектакль? Три часа? Ого. Ладно.
Они повлеклись внутрь, и Шанелька оглядывалась, хмуря светлые брови.
В мягко освещенном холле, увешанном большими снимками актеров и сцен спектаклей, Азанчеев одобрительно кивнул белому платьицу Шанельки и шелковой тунике Крис, указал рукой на вход в зрительный зал.
- А буфет, – спросила Шанелька, – он где? Там? Хорошо…
Крис что-то высматривала в толпе, спохватываясь, улыбалась на разговоры Азанчеева. Уселись в мягкие кресла, Шанелька, пропустив спутников, села у прохода, пряча в сумочку свой номерок.
И через полчаса, увлеченная театральным действом Крис, заметила, наконец, что ее кресло пустует.
- Вот блин, – повторила шепотом, и тронув локоть Азанчеева, тоже шепотом извинилась. Вышла, стараясь не стучать каблуками.
Заглянула в стильный буфет, где за стойкой беседовали бармен и официантка, а за столиками сидели пара человек, попивая что-то. И, пересекая холл, вышла на улицу, простукала к давешней решетке, пожимаясь от зябкого, ночного уже ветерка.
- Так я и думала.
Шанелька повернулась, прижимая к распахнутой куртке котенка, опустила руку с зажатой в ней обгрызанной сосиской.
- Платье перемажешь, – ласково сказала Крис.
- А ты замерзнешь. Чего выскочила просто так?
- Пойдем обратно? Интересно же.
- Криси. Ты иди. Я тут. Погуляю. Туда ведь с котами нельзя?
- Нельзя, – согласилась Крис, – а он тут посидит. Нет?
- Там собака. Лает. Он туда боится. Тетка выходила, сторожиха, сказала, кто-то оставил. Прикинь, он домашний был, ошейник от блох на нем. Кто-то просто выбросил, около театра. Юного зрителя. Наверное, думал, может, какой юный зритель подберет.
- Вместо него пришла юная зрительница Шанелька, – резюмировала Крис, – черт, я задубею совсем. А сторожиха не покормит?
- Собачища, – печально сказала Шанелька, суя подкидышу кусочек сосиски, – тетка сказала, не уследит, порвет напрочь. Криси. Ты иди. Я погуляю. Вечер хороший, а потом вы выйдете, и мы, ну… мы придумаем чего.
Крис обдумывала что-то, временами оглядываясь на освещенный вход в театр. Обхватила руками совсем замерзшие плечи.
- Нет. Нужно, чтоб ты тоже посмотрела. Что за фигня, я так радовалась, что мы вместе. Спектакль. Виктюк. «Служанки»! Так. Суй своего недоросля под куртку. И чтоб не пищал, ясно?
Шанелька кивнула, устраивая находку под мышкой и гладя другой рукой крошечный лоб с острыми ушками.
- Лучше б не надо, – попросила уже в спину подруги. Но та неумолимо распахнула двери и обе уверенно вошли, на входе в зрительный зал показали билеты.
- Мяу, – сказал котенок из-под куртки хриплым тонким голоском.
Крис поспешно раскашлялась, стараясь погромче. Билетерша с негодованием посмотрела вслед их темным спинам.
На сцене двое мужчин, в перьях и мехах, принимали текучие позы, швыряли в зал изысканные слова, застывали так, будто они сами орнаменты из перьев, лент и мехов. Пережидали аплодисменты и снова выпевали слова, язвительные и томные.
А Шанелька пыталась успокоить подкидыша, который старался выбраться, тоненько мяукая и корябая ее платье растопыренными коготками.
- Сосиска, – воззвала она к подруге быстрым шепотом, – кончилась! Ай!
- Что?
- Царапучий.
- Девушки! – строго сказали им из соседнего ряда.
Крис поднялась и, пригибаясь, почти побежала в буфет. Азанчеев, смеясь и хлопая, пару раз с удивлением посмотрел на Шанельку, которая через пустое кресло от него застыла в туго запахнутой куртке, с мученическим лицом кусая губу.
В зале воцарилась тишина, в ней что-то совершалось на яркой сцене, что-то интригующее, требующее полного внимания. Со всех сторон белели поднятые лица с темными на них глазами и приоткрытыми ртами. И в проходе кралась благоухающая сосисками Крис, сгибаясь под обстрелом негодующих взглядов.
- Это она, – произносил медленный, полный угрозы голос, – она вернулась, Клер! Ты уверена, что выдержишь?
- М-м-м, – Шанелька выпростала руку из-под куртки, – давай скорее. Вот чертушня мелкая!
- Тссс!
- Сколько его нужно? – пытал на сцене актер, натягивая черное платье служанки.
- Сколько ты взяла? – Шанелька крошила горячую сосиску в пальцах, суя кусочки за пазуху, – черт, уронила. Сиди!
- Люминал. Десять таблеток. Да ты не осмелишься, – захохотал актер, выгибая спину и жгя партнера огненным взглядом из-под наклеенных ресниц.
- Ку-да полез? – на придушенный возглас Шанельки ближайшие ряды оглянулись, и морщась, снова уставились на сцену.
Крис нырнула следом за подругой под кресла, свешивая голову и всматриваясь в душную темноту.
Азанчеев с интересом разглядывал две еле видные согнутые спины.
- Не пускай, – пыхтела Шанелька, возя руками по ковролину, – к тебе гоню. Сосиской его! Мани, черт, мани к себе.
- Держу!
- Ах, эти розовые гладиолусы, – томно сообщила Мадам, появляясь на сцене во всем своем гламурном изысканном блеске, – и эта мимоза…, ах…
- Ах ты, паршивец! – в полный голос крикнула Крис, выпрямляясь и отрывая от шелковой туники острые коготки, – браво! Бра-во!
Сунула орущего котенка обратно Шанельке и захлопала, в надежде заглушить истошные кошачьи вопли.
Мадам замолчала, пристально вглядываясь в ряды белых лиц в темном пространстве зрительного зала.
Шанелька прижала извивающееся тельце к куртке и понеслась между кресел, уже не стараясь потише и не пригибаясь, главное, унести орущего кота из зала, где мадам, служанки и тыща людей, провожающих ее изумленными взглядами и негодующими возгласами.

В холле они произвели небольшой фурор, проскочив его так быстро, что несколько человек, лениво листающих журналы, подняли головы, рассматривая быстрые спины и с удивлением слушая стук каблуков и котеночьи вопли.
Выскочив на улицу, встали под фонарем, переводя дыхание. Котенок по закону подлости тут же умолк. Натаптывая шанелькин бок лапами, заурчал, вибрируя худеньким тельцем.
- Чучело, – дрожащим голосом упрекнула его спасительница, – сидел бы тихо, жрал сосиску. В тепле. Виктюк, опять же.
- Какой-то он у тебя не театрал, – кивнула Крис, выравнивая дыхание, – фу, сердце до сих пор.
- Еще неизвестно, что сказал бы о «Служанках» его высочество Мориеси, – обиделась за питомца Шанелька, -а кстати, что говорят крысики, когда им не нравится?
- Визжат, очень красиво. Еще тарахтят, как кастаньеты.
- А ты чего все оглядываешься? Азанчеева ждешь? – догадалась Шанелька, гладя угревшегося под курткой котенка, – Криси, ты иди обратно, а я тут. Мы тут. А вот он, кстати. Черт. Я вам весь вечер испортила.
- Оглядываюсь? – несколько ненатурально удивилась Крис, – вовсе нет. И чего он выскочил? Мы же сейчас обратно вернемся.
Шанелька вспомнила пристальный взгляд Мадам, и вопли котенка.
- Ой, нет. Прости, я туда не вернусь. А вы идите!
- Не пойду я без тебя! – возмутилась Крис.
Азанчеев встал рядом, доброжелательно слушая перепалку. Но дамы уже замолчали, обдумывая ситуацию. При этом Шанелька даже обиделась слегка, чего тут думать, ну полчаса каких-то осталось до конца спектакля, и чего Крис уперлась. Спохватившись, она распахнула куртку, показывая Азанчееву свое сокровище.
- А, – сказал он, – я-то думаю, что такое с лицом, а оказывается, разыгрывалась сцена «спартанец с лисенком». Ел ли он вашу печень, Шанель? Судя по мирному виду, наелся и уснул.
- Ел он сосиски, – поправила Шанелька, – от печени платье было бы все перепачкано. А оно еще ничего так, – она свесила голову, печально разглядывая жирные пятна на животе, – но его срочно нужно спасать.
- Кота? – Азанчеев посмотрел на часы, поддергивая рукав щегольского плаща.
- Платье, – вздохнула Шанелька, – ну и кота немножко тоже. Криси?..
- Да, – рассеянно отозвалась подруга, все более нервно глядя на безмолвные театральные двери, – что? Конечно, пусть едет. Я ночью выпущу принца, к утру никаких проблем с пришельцем не будет. Скажем прощальное слово. И…
- А я не буду спать. Криси, давай уже пойдемте? Если вы не пойдете обратно.
Азанчеев обратил к Крис вопросительный взгляд.
- Обратно только все вместе, – упрямо сказала та, – или ждем тут!
- Чего ждем? – Шанелька топталась, поправляя под курткой кота, – ты чего?
- Конца ждем!
- Кристина, спектакль еще минут сорок, – вмешался их спутник, – если решитесь сейчас, я довезу вас домой, всех троих. Позже уже только к автобусу, увы.
- О! Спасибо, Валера Акс.., ой, Валерий Аксенович, Криси, поехали, а? Там принц. Там нетбук мой, а еще платье надо скорее стирать и мелкий, его тоже постирать бы. Аккуратно.
Крис бросила на высокие двери последний взгляд, такой, будто хотела им эти самые двери отворить. И отвернулась.
- Ладно. Поехали с комфортом, спасибо, Валера.

________________

Я выкладываю свои книги в бесплатном доступе, каждый текст – в нескольких форматах.
Но у меня есть яндекс-кошельки, на которые читатели могут бросить мне денег. А я еще напишу чего-нибудь летнего, южного, радостного. Или – волшебного. Или – про любовь )
Вы знаете, что я напишу это и без денег, но я безмерно благодарна читателям, которые мне помогают, особенно сейчас, когда финансовая ситуация с каждым днем все жестче и тяжелее.   
Вот номера моих яндекс-кошельков
41001206608684
4100192880543

А еще я буду ОЧЕНЬ благодарна за размещенные в сети ссылки на мои книги, за отзывы и рекомендации. Я пишу, чтоб вы читали, и очень хочу, чтоб вас становилось больше )
Приятного чтения!
Лена Блонди